Они быстро передвигаются по городу, носят темную неприметную одежду, худи с капюшоном и увесистые рюкзаки. Они стараются не показывать лиц и не озвучивать настоящих имен, скрываясь под псевдонимами. Их оружие, рабочий инструмент и основная статья расходов — аэрозольные баллоны с краской. Их полотна – фасады зданий, дорожные знаки, витрины и общественный транспорт. Они – райтеры, короли улиц, то ли художники, то ли преступники.
Однозначно определиться с тем, что же такое граффити – искусство или вандализм – до сих пор не может ни общество, ни юристы, ни сами граффитисты. Но пока ведется этот спор, молодые люди продолжают орудовать разноцветными баллонами, а коммунальщики возвращают город в привычные для него серые и желтые оттенки.
Первые аналоги граффити появились еще в древности в виде наскальных царапин и рисунков. Но история знакомого нам вида настенной росписи берет начало в 1970-х годах в Америке.
Тогда дети гетто, маргинальные молодежные группы и эмигранты оставляли маркерами свои росписи – теги – на вертикальных городских поверхностях, заявляя жителям благополучных районов о своем существовании. Но кроме примитивного вредительства это был еще и способ самоутверждения в своей среде, своеобразная борьба за территориальное влияние.
В середине семидесятых эстеты от этой субкультуры начали изобретать характерные для росписи шрифты, а новаторы впервые надели на баллончики с краской распылители. В это же время уличная культура стала развивать особые методы распыления краски на различные поверхности. К элементарным райтингу и теггингу добавился распространенный до сих пор стиль Bubble, предусматривающий использование шрифта с округлыми буквами. Позже возник 3D-Style, который отличается трехмерным написанием букв, а затем и Character — граффити с изображением персонажей, в основном из комиксов и мультфильмов.
В 1975-м году граффитисты начали осваивать новую для себя территорию – поезда. Сначала был расписан вагон, а затем – целый состав. Но расцвела традиция изощренной порчи частной и государственной собственности в 1990-е.
Некоторыми уличными художниками увлечение граффити сознательно определялось как вандализм, а деструктивные действия трактовались с позиций художественного жеста. Другими – как попытка привлечь внимание к городской проблеме, например, плачевному состоянию метрополитена.
За несколько десятилетий своего существования граффити получило легальное развитие. Сегодня этот жанр настенной росписи востребован в дизайне, рекламе, искусстве, а многие райтеры рисуют на заказ. И, кстати, неплохо зарабатывают. Однако это не отменяет тот факт, что в начале своего пути практически все они нарушали законодательство, нанося граффити на объекты муниципальной, государственной или частной собственности.
В начале своего творческого пути для многих бомберов – молодых людей, на скорую руку разрисовывающих стены домов, крыши и поезда — именно риск является движущим творческим фактором. Однако в этом случае эстетика — вторична, а райтеры лишь ищут источник новых ощущений и эмоций.
Ущерб, наносимый бомберами городу и объектам инфраструктуры, приобретает внушительный размах. Для восстановления фасада зданий тратятся десятки тысяч рублей, а из городского бюджета на борьбу с творчеством уличных художников ежегодно выделяются миллионы.
Поэтому «криминальное искусство» вызывает все более жесткую реакцию со стороны властей, считающих граффити вандализмом. В России это квалифицируется как административное правонарушение, а в некоторых случаях даже как уголовное преступление.
Запреты на уличные граффити буквально втиснули уличных художников в галерейные залы и на граффити-фестивали. Появились даже целые музеи, специализирующиеся на стрит-арте. Тот же петербургский «Музей уличного искусства».
Не отстают от галерей и музеев и аукционы, собирающие целые коллекции стрит-арта. Уставшее от одних и тех же фамилий современное искусство прощупывает свежую почву. Сегодня спрос на художников, вышедших из подворотни, намного превышает предложение.
Даже борющиеся с граффитистами власти начинают признавать этот вид уличного искусства, предлагая им выгодные коллаборации. В результате соития городских властей и райтеров на стенах домов появляются патриотические, идеологически-ангажированные и провокационные граффити.
В городе, утопающем в рекламе притонов, такие изображения, естественно, ни одна коммунальная служба закрасить не осмелится. И вновь все силы будут брошены на борьбу дубинки с баллончиком и краски с краской.
Отличить искусство от банальной порчи имущества несложно. Искусство создает добавочный смысл, новое значение. Это может быть новый визуальный образ или новая ассоциация, уникальный символ, код. За искусством всегда стоит замысел и необычный взгляд на мир.
В пользу того, что граффити может считаться искусством, говорит и наличие особого языка, понятного только райтерам, и разработанная методика работы с краской и поверхностями, и существование узко-направленных ответвлений этого арт-движения.
Однако, даже по форме, некоторые граффити именитых зарубежных (Бэнкси, BLU, Кита Харинга) и российских (HoodGraff, Кирилл Кто, Стас Багс) уличных художников могут быть расценены как вандализм.
Но принимать решение о том, хулиганство это или художественная акция, должны не только следственные органы, но и общество совместно с несколькими группами специалистов – искусствоведами, историками, другими художниками. Но в реалиях современной России любое необычное поведение может рассматриваться как посягательство на установленный порядок. Это касается и молодых людей с баллончиками.