Морская набережная — центр большинства портовых городов, любимое место горожан и туристов. В Петербурге её нет.
На морской набережной швартуются лодки местных жителей, здесь расположены рестораны и сувенирные лавки, молодёжь катается на роликах и скейтах, влюблённые парочки любуются лучами заходящего солнца, старики выходят подышать свежим морским бризом, а целые семьи совершают вечерний променад и смотрят на плывущие вдали белоснежные океанские лайнеры.
Так происходит во многих приморских городах мира — европейских и латиноамериканских, российских и зарубежных, основанных совсем недавно и уходящих корнями в глубь веков. Но в Петербурге всё совсем не так.
Вот человек прогуливается летним днём по набережной Фонтанки. Он идёт в западном направлении, минует Старо-Калинкин мост, бывший «Рускомплект», какие-то склады… Вот он уже чувствует лёгкий запах моря, над его головой кричат чайки, лицо приятно освежает прохладный ветерок, и впереди вырастает стена. Пятиметровый кирпичный забор «Адмиралтейских верфей» надёжно защищает горожан от моря, а море — от горожан.
То же самое случится и в прочих уголках петербургского исторического центра, да и не только его. Гуляешь ты по Мойке или Пряжке, предпочитаешь Васильевский или Крестовский — моря видно не будет или почти не будет.
Пожалуй, особенно обидно людям, лет 30 назад купившим квартиры в новостройках на западе Васильевского острова. Многие из них намеренно выбрали «видовые» квартиры, из которых был виден залив. И хотя морская набережная в ту пору большей частью представляла собой неблагоустроенный пустырь, плавно переходящий в Балтийское море, всегда оставалась надежда на то, что её доведут до ума. Здесь можно было даже купаться.
За этот небольшой срок Морская набережная Васильевского успела «сняться» в нескольких фильмах — в частности, в культовом «Брате» Алексей Балабанова (сцена перестрелки). При всей своей непрезентабельности в 1990-е она стала таким же символом города, как и строящаяся тогда дамба.
Но в 2000-е Васильевский уже во второй раз с 60-х годов «намыли» — и из окон счастливых обладателей прежнего «Морского фасада» теперь виден не залив, а тривиальные панельные многоэтажки, которые успели построить уже в XXI веке. И это при том, что 5-10% рыночной цены квартиры — это плата за вид из окна. А самым престижным считается именно вид на воду: так, одни из самых дорогих квартир исторической части Петербурга — это апартаменты на набережных Мойки, Фонтанки и канала Грибоедова. Теперь квартиры «с видом на море» продают в новых зданиях, построенных уже на намыве. А потом построят ещё.
Так вспомнят ли когда-нибудь проектировщики, что Петербург — это всё-таки ещё и город на Финском заливе? Тут мнения экспертов разделились.
«Есть мнение, что ЗСД испортил вид на Финский залив, но мне такой взгляд видится ретроградским, — рассказал «Луне» кандидат экономических наук, доцент СПбГЭУ Андрей Песоцкий. — Западный скоростной диаметр, который недавно соединил север и юг нашего города — это, безусловно, достижение градостроительства. Петербург должен развиваться, и ему жизненно необходимы скоростные магистрали».
Также следует учесть, что в тяжёлой экономической ситуации последних лет власти едва ли пойдут на полноценный переезд «Адмиралтейских верфей», уверен Песоцкий. Ведь перевод индустриальных мощностей расположенных на Матисовом острове заводов требует немалых затрат, которых сейчас в бюджете города явно не найдётся.
А вот урбанист Александр Минаков уверен, что вывести заводы и фабрики из центра Петербурга было бы разумно. Правда, случится это нескоро.
«Думаю, что Морская набережная появится на Васильевском острове уже в рамках освоения намыва, — рассуждает эксперт. — Кроме того, есть предпосылки для создания набережной на Юго-Западе и в районе Лахта-Центра. Это сделает Петербург похожим на Нью-Йорк, где также нет океанского променада — зато есть Брайтон Бич, который больше похож на наш парк 300-летия — он тоже далеко от центра и покрыт песком».
Поскольку Петербург основан Петром I, хорошим тоном будет спросить: а как первый российский император отнёсся бы к теперешнему положению вещей?
Вероятно, Пётр восхитился бы, что его детище стало крупнейшим европейским мегаполисом в столь северных широтах. Вполне возможно, что и грандиозные сооружения последних лет — дамба, кольцевая, стадион «Крестовский» и небоскрёб «Лахта-Центра» — привели бы самодержца в восторг. Но то, что Морской набережной в Петербурге нет, Петра I наверняка бы возмутило.
Ведь он намеренно начал строить Петропавловскую крепость ниже по течению Невы, чем располагался шведский Ниеншанц. Для этого пришлось пожертвовать даже удобством горожан — в отличие от Охты, значительная часть петербургского центра расположена в изначально низменных местах, которые и по сей день заливает в ходе наводнений. И это при том, что за 314 лет уровень суши здесь сильно поднялся.
Более того, хорошо известно, что петровский указ о запрете мостов через Неву действовал ещё долго и после смерти императора — закон был призван развивать частное судоходство, чтобы у каждого жителя была лодка для переправы из Адмиралтейской части на Васильевский и Петербургскую сторону, где поначалу располагался городской центр.
Многие исторические планы развития Северной Столицы, от Леблона до позднесоветских проектов, поступательно развивали город и в западном направлении — к береговой линии залива.
В наши дни некоторые урбанисты связывают надежды на появление полноценных морских набережных с постепенным благоустройством уже новых районов города.
«Такую набережную планируют в будущем организовать на западной оконечности намыва Васильевского острова, — рассказал координатор движения «Красивый Петербург» Стив Каддинс. — Также какое-то подобие набережной должны благоустроить в начале Ленинского проспекта на юго-западе города, это тоже намывные территории. В очень далёкой перспективе, через несколько десятилетий, она могла бы появиться и на месте нынешнего порта и прибрежных территорий Кировского завода.
Но город на Неве не одинок в этой проблеме, напомнил Каддинс. Ведь в целом ряде европейских городов-портов, переживших промышленную революцию XIX-XX вв., значительная часть прибрежной зоны была отведена под склады и заводы. Просто где-то (Барселона) процесс вывода промышленных предприятий и благоустройства береговой линии был запущен ещё в 1990-е и близится к завершению, а где-то (Осло) он только начинается.
Однако вывод с насиженного места «Адмиралтейских верфей» в ближайшее десятилетие едва ли возможен, считает редактор портала Restate.ru в Петербурге, урбанист Алексей Шишкин. В первую очередь, по макрофинансовым причинам. А вот шансы увидеть благоустроенные для граждан набережные по Финскому заливу у петербуржцев всё же есть.
«Во-первых, это реализация проекта Golden City, разработанного голландцами, для намывных территорий Васильевского острова, — объясняет специалист. — Во-вторых, редевелопмент промышленных и складских зон. Самый вероятный кандидат тут — Канонерский остров, который формально уже готов к тому, чтобы стать приморским парком. Третья надежда на морскую набережную — Лахта с башней «Газпрома». Там с большой вероятностью появятся общедоступные пространства высокого класса с выходом к воде, это вопрос статуса. В Петербурге давно идёт процесс преобразования бывших заводских цехов, газгольдеров и складов в модные лофты, коворкинги и галереи, но до порта он пока не добрался.
Так уж получилось, что Петербург по «типажу» это не Хельсинки или Генуя, а скорее Рига, Гданьск или Гамбург. Города с крупными грузовыми портами индустриальной эпохи часто бывают отделены от моря обширными промышленно-складскими зонами. В таких городах доступ к морю в центре города, как правило, перекрыт. Какие-то участки бывших портовых зон урбанисты «отвоёвывали» на рубеже ХХ и ХХI столетия, в основном же в морских городах этого типа реальным и общедоступным «Морским фасадом» становятся пригороды-курорты: Юрмала, Сопот… Зеленогорск».
Пока же петербуржцам и гостям города остаётся довольствоваться морскими набережными на периферии «Большого Петербурга»: новыми, в районе «Балтийской жемчужины» и Парка 300-летия, и старыми — в Петергофе и Кронштадте. Ехать до них из центра города — не меньше часа.
Дмитрий Витушкин