Покуролесим, господа!
Письмо литератора Мирона Фёдоровича князю Бородавкину.
Многоуважаемый князь!
Давеча в литературном салоне до меня дошли слухи, что Вы, любезнейший, крайне нелестно отзываетесь о моем таланте в высоких кругах. Дескать, стихосложением я занимаюсь исключительно в опиатном бреду и помогает мне в этом мой конюх Кирилл.
Простите великодушно, но взгляните на себя! Ей-богу, мой конюх Кирилл выглядит в разы лучше вашего, а ведь он, милостивый сударь, в детстве угодил под копыто залётной лошади.
Позвольте напомнить, уважаемый князь, как год назад в разговоре с графиней Ермолаевой я упомянул ваш расцветающий литературный талант. И чем ответили мне Вы? Наглым, безрассудным пасквилем на мой новый сборник стихов. Какое бесстыдство!
Удивительный факт: похвалив Ваше юное дарование, тем самым я дал мощный толчок Вашему развитию: Вас стали принимать в салоне у княгини N и иных окололитературных местах. Ведь это я создал Ваш нынешний образ, любезнейший! Я понял, что Онегину всегда будет нужен Ленский. Да-с, я сам себе Пушкин!
Признаться честно, сударь, иногда я испытываю странное желание предаться безрассудным саркастическим ремаркам. Возможно, иногда я перегибаю палку. Да, я мог бы вспомнить о Вашей связи с девицей по имени Сашка-Мазурка или же про почтеннейшую супругу графа S. Но я намерен растереть в пух и прах не их, а Вас. Не Ваш пустой кошелёк, не Ваше семейство, не Ваши любовные похождения (кучер Василий не в счёт).
Вы распускаете слухи о моём происхождении, но позвольте заметить, что Вам, наверное, крайне неловко чувствовать себя под тенью поэта, который не может похвастаться русскими корнями. Настоятельно рекомендую Вам, многоуважаемый, отказаться от литературной деятельности и предаться развлечениям с продажными девками в доме Максимовича. Хотя я бы не был столь уверен в этом.
До меня дошли слухи, что, будучи на курорте в Минеральных Водах, Вы прекрасно проводили время в обществе поручика Сухорукова, известного в узких кругах танцора и ловеласа. Правда ли это? Соизволят ли достопочтенные господа из салона подтвердить эти слухи? На самом деле, конечно же, я солгал; но тем самым я показал вам, как легко можно состряпать любое, даже самое безрассудное обвинение против порядочного человека.
С глубочайшим уважением,
Мирон Фёдорович
Письмо князя Бородавкина литератору Мирону Фёдоровичу.
Почтеннейший Мирон Фёдорович! Пишу Вам ответное письмо, в коем считаю своим долгом сообщить вам, что Вы – самовлюблённый эгоист до мозга костей. Вы изволили возгордиться тем фактом, будто бы принесли суровый британский штиль в отечественную высокую литературу. Но если Вы спросите у любой собаки на Невском проспекте, что такое британский штиль – эта собака назовёт моё имя. Да-с, именно моё, Мирон Фёдорович!
Ах! Досадно ль вам, что я называю свои бесхитростные вирши британским штилем? Кажется, Вы не изволили понять очевидного: я просто-напросто отобрал у вас ваше любимое детище. Ха! Неужто думается вам, будто бы я вызвал вас на словесный поединок ради сомнительной славы? Отнюдь: я попросту хохочу над Вами, ничтожный моллюск!
Вы выдаёте Ваши вирши за поэзию высокого штиля, но на самом деле осмелюсь заметить, что многие в литературном кружке считают строки Ваших шедевров откровенной бульварщиной. Ваша антиутопические эссенции смешны и нелепы в своих пафосных потугах стать великой литературой.
Где работа со словом? Где революционные призывы?
Знаете, давеча, будучи в гостях у князя Мышкина, услышал я краем уха, как одна из приглашённых графинь читала Ваши, с позволения сказать, стихи. Простите, но даже скот в хлеву производит более чистую поэзию.
Вы называете себя патриотом, но бываете на Родине лишь изредка. Вас абсолютно не заботит судьба Российской империи! Вы отвратительный лицемер, за мнимой, лживой популярностью скрывающий отсутствие таланта и преотвратнейший эгоизм.
Осмелюсь Вам напомнить один непреложный факт. Давеча вернулись вы в лоно Российской империи, но волосы ваши в негодовании умчались прочь в Европу, словно беглые каторжники. Ах, да, я забыл поведать всему салону о вашем, с позволения сказать, носе: ежели вдруг, как в недавней повести Николая Васильевича Гоголя, он задумает уйти, то, скорее всего, найдёт он приют за чертою оседлости. Одна лишь ваша, простите, ноздря напоминает мне пещеру, в которой покоится Гроб Господень.
Рассчитываю увидеть Вас на днях в салоне и насладиться той клоунадой, которую Вы называете сарказмом.
Неизменно Ваш,
князь Бородавкин, известный в иных салонах по прозвищу «Боже-Царя-Храни».
Письмо литератора Мирона Фёдоровича князю Бородавкину.
Почтеннейший князь!
Признаться, я был весьма позабавлен давеча после сытного обеда, когда почтальон принёс мне ваше письмо. Скажу даже более: давненько я так не хохотал!
Вы утверждаете, что избегаете чтения моих стихов. А между тем буквально на днях в салоне застали Вас с моими рукописями в руках . Разве это не забавно?
У Вас ещё молоко не обсохло на губах, но, тем не менее, Вы считаете нужным учить Вашего покорнейшего слугу стихосложению и даже говорите о революции. Помню ещё полвека назад: замечательнейшие поэты, мастодонты слова и рифмы. А сейчас что же вижу я? Таких вот сопляков, вчерашних семинаристов, гордо задирающих голову ради оваций в салонах.
Вы спросите, в чём моя цель? С удовольствием отвечу. Как сказал один из наших современников: «Глаголом жечь сердца людей!».
Давеча отказался я от предложения издать мою рукопись во Франции, а Вы же готовы читать свои вирши даже кучеру Василию.
Вы постоянно ссылаетесь на салон, где регулярно бываете со своими рифмами. Заявляю со всей свойственной мне прямотой: в жизни не посещу это премерзкое заведение, кишащее посредственностями. Не спорю: почтенный ресторатор, владеющий заведением, где нередко бываю я, в последнее время также перестал ценить публику. Ах, какие это были люди! Писатели, поэты, музыканты! Но вот уже как полгода одолевает меня здесь смертная скука и зевота.
Вы, достопочтенный, утверждаете, что я завидую славе графа Хованского, этого знаменитого поедателя кулебяк на Сенном рынке, и помещика Ларина. Позвольте не согласиться! Каждый должен заниматься своим делом. Настоятельно рекомендую этим клоунам продолжать есть кулебяки и пороть своих крестьян, но не выбиваться в высший свет.
За сим вынужден проститься. Премного благодарен за доставленное развлечение и хочу всенепременно пожелать удачи Вам лично, многоуважаемый князь, и Вашему так называемому литературному клубу.
Великий русский поэт и литератор, надежда российской словесности,
Мирон Фёдорович
Письмо князя Бородавкина литератору Мирону Фёдоровичу.
Милостивый Мирон Фёдорович! Круглый год не выходили вы в свет и не оттачивали своё мастерство словесного спора на людях. Кажется, это вам Пушкин посвятил строки «Пощади мой зад»! Знаете, порой я задумываюсь, что мне стоит прекратить сие бессмысленное занятие: персонажей, подобных вам, я щёлкаю, подобно грецким орехам.
Ах, вы подхватили в своём творчестве модные нигилистические тенденции? Фи, пошлая базаровщина! Истинного нигилиста можно заметить сразу: он сияет изнутри неведомым светом. И помнится мне, как яростно вы отрицали светское общество, но что стало теперь? Вы отказывались от деловых предложений, дабы дождаться наиболее манящих: и вот вы пришли в салон барона Унгерна в ярко-жёлтом галстуке! Ах, вот это нигилизм! Да, вы показали этим напыщенным светским модникам! Если вас позовут в оперетту, вы явитесь туда в пыльном сюртуке?
Знаете что, почтенный Мирон Фёдорович? Я готов испечь из вас кулебяку и накормить ею графа Хованского.
Вы считаете себя непревзойдённым мастером слова. Замечаете ли Вы что-либо, кроме своей дражайщей персоны? Простите великодушно Вашего покорного слугу, но это выглядит, как уединение в ванной комнате в то время, когда барышня ждёт от Вас любовных утех.
Довольно вам корчить из себя святошу! Уверяю: вы испытаете нестерпимую боль, когда я развенчаю ваш образ.
Всенепременно Ваш,
князь Бородавкин.
Письмо литератора Мирона Фёдоровича князю Бородавкину.
Милый друг!
Известно ли Вам, что обычно третьи письма словесных поединков от моих недругов пышут негодованием и злобой и отличаются чрезмерной жестокостью? Искренне надеюсь на Вас!
Зато какие слухи ходят о нас в салонах! Вы даже не представляете себе! Молодой князь-выскочка рискнул бросить вызов великому русскому поэту и возомнил себя новой восходящей звездой патриотичной поэзии.
Но что Вы сами знаете о литературе? Пребывая в своём поместье в печали и литературном кризисе, решился я перечитать прекрасный роман нашего современника – «Герой нашего времени». Эта книга помогла мне вернуть вдохновение и снова начать творить. Этот роман про одиночество, по борьбу с настоящими и мнимыми врагами, про то, как важно оставаться собой в этом жестоком мире, полном бед и печалей.
На этом лейтмотиве стоит вся литература – русская и западная. Победа над собой и выигранные бои – вот что важно в мире современности. Путь героя, все трудности, которые преодолевает он на этом пути – это всё литература, которая бьёт под дых и оставляет горькое, но стойкое послевкусие таланта.
Но, позвольте, я уже жалею, что пишу сейчас Вам эти строки. Имею я стойкое ощущение, что мечу бисер перед свиньями в хлеву.
Вам бы только, премилостливый князь, шутить да балагурить! Вы отпускаете саркастичные комментарии в надежде, что другие обитатели литературных салонов не поднимут Вас на смех.
Я пишу Вам эти строки только потому, что мне доставляет несказанное удовольствие наблюдать за Вашими жалкими потугами залезть ко мне на литературный пьедестал. Но титул величайшего поэта современной России надо заслужить, а молокососам-выскочкам в литературе не место.
Поэтому настоятельно ещё раз рекомендую бросить поэзию и вернуться к своим крестьянам и конным прогулкам. И к кучеру Василию.
Ваш верный недруг,
Мирон Фёдорович.
Письмо князя Бородавкина литератору Мирону Фёдоровичу.
Почтенный Мирон Фёдорович,
а помните ли Вы, как договорились с обувной мануфактурой, дабы подарить этому миру что-то новое? Но ведь вы просто поставили своё клеймо на старых туфлях и в два раза повысили цену! За это ли вы сражались? Вы были нищим поэтом, но в итоге оказались чванливым выскочкой. Как же печально взирать на столь жалкое зрелище: почтеннейший Мирон Фёдорович после салона ведёт юную барышню в экипаж!
Как же порой хочется обратиться к этим юным девам: «О, вы так любите стихи Мирона Фёдоровича, обожаете поэму «Барышня-Апофеоз». Но знайте: даже великий князь может оказаться свиньёй. Ежели он называет вас царевной, то, подобно Кащею Бессмертному, он утащит вас в подземелье».
А однажды вы вызвали на дуэль литератора Шоковского. Ах! – говорили вы ранее! – Он же мой лучший приятель! А затем, поссорившись с драматургом Романовым, вы повели себя, точно Соня Мармеладова на Сенной. Неужто и впрямь вы гордитесь тем, что можете побить Романова? Может быть, вы ещё отвесите леща князю Джохарову или расскажете на весь салон о ваших похождениях с юной поклонницей вашего творчества? Господи! Даже девица Надежда Дурова не прилагала столько усилий, чтобы сойти за мужчину среди гусар!
Байрон слагал стихи о войне и вдохновлял добровольцев сражаться в Греции; а чем прославились вы? Из-за вас барон Унгерн нарисовал себе на шее грешный отросток?
Также я соизволю напомнить вам, что вы отвратительный эгоист: во всех ваших строках сквозит напыщенное самолюбование. Да, в ваших поэмах много рассуждений о мировой культуре, но сумели ли вы её осмыслить? Даже в простонародном стихотворении о курении самовара мы сказали об этом куда больше! Вся ваша литература – сущий пустяк; ведь все эти строки исключительно о Мироне Фёдоровиче.
Позвольте закончить сие письмо так: идите вы к чертям собачьим, Мирон Фёдорович, вместе с вашим проклятым салоном! Лучше сгину я безымянным поэтом в канаве, нежели уподоблюсь вам!
Всегда к вашим услугам,
князь Бородавкин.
Маша Кошкина, Александр Пелевин совместно с пабликом «Скверные гимназисты»
по мотивам поединка века