Они существуют не так давно, но успели сделать более 40 работ. Своими образами они заставляют людей задуматься вместо того, чтобы навязывать свое мнение. Мы говорим об арт-группе «Явь», которая не теряет времени даром и уже дважды в этом месяце отреагировала на то, что происходит вокруг. «Луна» тоже решила активизироваться и попросила ребят рассказать о том, как и зачем они собрались вместе, в чем состоит проблема современного искусства и при чем здесь могут быть яйца.
О том, почему появилась «Явь», первом большом прорыве и как они пришли к граффити
Настя: Так получилось, что я всегда интересовалась политикой и социальными темами. Успела много где побывать — в молодежном «Яблоке», участвовала в создании «Весны», потом меня занесло в «Молодую гвардию» — в общем, помотало по жизни. Во многих вещах я разочаровалась, но удалось посмотреть, как все устроено изнутри. На протяжении этого времени я заводила друзей и знакомых, которые как и я, хотели заниматься чем-то важным, транслировать свои мысли, задавать вопросы обществу. Но нам не нравились существующие площадки, нас не устраивал формат. Нам не хотелось участвовать в том, что уже есть. В итоге мы собрались вместе и решили попробовать что-то свое — вот так, где то в конце 2014 года и появилась «Явь».
В самом начале было всего три человека. Мы ничего не умели, могли рисовать только по трафаретам и первые полгода притирались друг к другу и делились идеями. Пробовали проводить акции, но они получались неинтересными. Все закрутилось, когда осенью 2015 года мы сделали граффити с Милоновым. Это была наша первая сильная и яркая работа, наш прорыв. После этого к нам стали присоединяться люди. В какой-то момент стало ясно, что нам нужен художник, и ребята смогли его найти через знакомых, а с нашим пресс-секретарем я училась в одном вузе. Сложился костяк, и с этого момента мы стали делать интересные и серьезные работы, ответственней подходить к процессу. У нас в группе есть юристы, маркетологи, социальные работники. Все разные, кто-то старше, кто-то младше, кто-то умеет рисовать, а кто-то — нет, но нам повезло, мы все на одной волне. Нам часто помогают друзья и знакомые, но в «Яви» обычно 6-7 человек.
Современное искусство перешло в пространство идей. Когда мы ищем людей в нашу команду, нам зачастую неважно, умеют они рисовать или нет. Проблема не в поиске художника, проблема в поиске идей.
Мы не сразу пришли к граффити, это было что-то вроде озарения. Все наши идеи были связаны с изображением, чем-то ярким и выразительным. Нам хотелось, чтобы как можно больше людей увидело нашу работу, хотелось донести свою мысль, дать пищу для размышлений. Никакая галерея нас, конечно же, не выставит, у них все расписано на годы вперед, и потом у нас много политики в работах, кто согласится выставить Кадырова или Мутко? Так мы выбрали уличное искусство. Граффити и инсталляции оказались лучшим способом воплотить наши идеи в жизнь. К сожалению, в Питере стрит-арт не сильно развит. Это сейчас мы следим за событиями, за окружающей реальностью, придумываем образы, а когда мы только начинали, не было ничего подобного. Сегодня есть Hioshi, Миша Маркер, они крутые, но у них совершенно другой стиль.
О появлении идей, выборе места и инициативах со стороны
Настя: Обычно темами для наших работ становятся различные инфоповоды, что-то, что находит отклик у всех нас. Так было, когда произошел теракт в метро или как было с блокировкой телеграма — сразу несколько человек пишут в чат, что надо отреагировать, высказаться. После этого начинаем накидывать идеи. Из-за того, что мы работаем друг с другом уже давно и мыслим в похожем ключе, споры возникают не часто. Бывает, конечно, что можем что-то долго обсуждать, в зависимости акции, но зачастую одна идея выделяется среди других, и мы соглашаемся. Окончательное решение всегда принимаем единогласно.
Еще часто думаем, как изобразить то, что нам небезразлично. Например, меня год назад заинтересовали космос и естественные науки. Наши акции в прошлом и этом году во многом связаны именно с этим, потому что для меня познание космоса — это высшая цель, вот я и проталкиваю такие идеи. Так и со всеми остальными — кого-то заинтересовал феминизм — мы нарисовали граффити к 8 марта с отсылкой на стихотворение Некрасова — женщину на огненном коне. Кого-то интересовал запрет игровых автоматов, который не распространялся на интернет, — мы сделали рулетку.
Но если на стене написали «хер», то это мы просто закрасим и нарисуем свое.
Как только мы все обсудили, принимаемся за работу. Очень важно правильно выбрать место. Для нас главный критерий — здание не должно нести архитектурной ценности. Еще мы не рисуем на жилых домах, где людям может помешать шум и запах краски. Остается рисовать на трансформаторных будках. Мы никогда не трогаем чужие работы. Но если на стене написали «хер», то это мы просто закрасим и нарисуем свое. Если хотим что-то сделать на окраине, то выбираем тихий двор, где к нам не пристанут, а если в центре — рисуем в основном ночью, и только там, где мало ходят. Например, Хокинга мы рисовали на стене заброшенного здания, там была арка, и полиция нас не могла заметить. Это было безопасно, что в нашем деле тоже важно.
Пару раз у нас получилось рисовать на согласованных местах. Год назад к нам обратились школа № 521, у них есть целый музей, посвященный К.Э. Циолковскому. Они хотели, чтобы мы нарисовали что-нибудь на тему космоса, а мы и сами в тот момент думали над этой идеей. Вот так появилось граффити с космонавтами в школьном дворе. Потом к нам обратился мужчина с Новочеркасской, попросил, чтобы мы нарисовали что-нибудь в его дворе к 9 мая, пообещав все согласовать в муниципалитете. Официально он этого провернуть не успел, но добро дали. Двор был такой, где все друг друга знают. К нам постоянно подходили и спрашивали: «А что это вы тут рисуете?». Как только мы называли имя мужчины, от нас отставали. Оказалось, что он был кем-то вроде местного активиста или управдома — всех, кого мог, предупредил, ходил с нами и тоже давал интервью СМИ.
О диалоге с коммунальщиками, причинах закрашивания и отношении к этому
Даша: Конечно, это обидно. Ты старался, а твоя работа просто исчезает. Но если ты рисуешь на улице, то должен быть морально готов, что ее закрасят.
Нужно понимать, что мы живем в среде, которая постоянно меняется. Есть недовольные люди, есть ЖКХ. Я ко всему отношусь философски, ничто не вечно, вот и все.
Паша: У нас есть группа, в которую мы выкладываем фото, есть СМИ, которые пишут про наши работы. И даже если прошло много времени, как закрасили некоторые наши работы, их все равно можно найти.
Настя: Мы часто видим, как наши граффити, даже те, которые были закрашены, СМИ используют для оформления разных статей. Так наше творчество живёт долгое время.
Мы долго думали, почему какие-то работы закрашивают , а какие-то нет. Есть граффити на политические темы, например Кадырова быстро стерли, братьев Чайки тоже. Милонов до сих пор есть, но тут немного другая ситуация — во-первых, «Красный треугольник» это отдельная история, во-вторых, работа понравилась самому депутату.
Паша: Когда появляется работа с политическим подтекстом, это как может работать — ЖКХ ее увидели и закрасили. Просто подстраховаться. Вот такая самоцензура. Впрочем, это зависит от муниципалитета и места — люди везде разные.
Есть еще СМИ и связанная с ними известность. Она может сыграть злую шутку — если работа малоизвестная, то никто не пойдет ее закрашивать.
Настя: До сих пор непонятно, как закрасили граффити, посвященное жертвам теракта в петербургском метро. Рядом с работой стоит будка, которая разрисована тегами, и есть версия, что жаловались на нее. А коммунальщики не разобрались и закрасили нашу работу. А теги остались. После того, как граффити не стало, к нам обратились родственники погибших с просьбой его восстановить. С их помощью мы связались с Ленэнерго, дали им телефон, но они не перезвонили. Мы решили позвонить сами, поначалу нам пошли на встречу — сказали, что выделят место, оплатят расходы, нужно только встретиться и все обсудить. А дальше произошла не очень красивая история — Ленэнерго дважды перенес встречу, а в третий раз и вовсе отменил за 20 минут до начала. После этого мы сказали: «У вас есть наш номер, позвоните сами». Больше мы от них ничего не слышали.
Все это долго тянулось, и мы решили, что еще раз рисовать то же самое мы не хотим. Граффити и фраза «Тьма не страшна, если стремишься к свету» были посылом обществу — террористам не удастся нас запугать, мы не поддадимся страху. Но для родственников погибших мы нарисуем что-то другое. Они хотят, чтобы осталась какая-то память, и мы с ними обсудим, как лучше всего исполнить этот замысел. Возможно, совместными усилиями нам удастся найти место, где эту работу точно не будут трогать.
Про недопонимание, разные точки зрения и непредвиденные обстоятельства
Настя: Конечно же, не всем нравится то, что мы делаем. У людей могут быть проблемы с содержанием наших работ. На верхней строчке нашей «Таблицы ценностей» были тачки и айфон. Мы имели в виду, что эти вещи не должны быть превыше всего, а некоторые люди нас не поняли и решили, что мы против айфонов, денег, бизнеса и всего такого. Неразбериха вышла и с Милоновым. Провластные решили, что это оппозиционная работа в поддержку ЛГБТ, а оппозиция — что это граффити в поддержку Милонова и против ЛГБТ. Были ужасные срачи в комментариях, нас то к одним приписывали, то к другим. Забавная ситуация была с изображением Мутко, где мы прошлись по его уровню владения английским языком. Кому-то не понравилось, и нам начали писать, что такие граффити могут делать только спортсмены и только они могут его критиковать. Интересная позиция, не правда ли? Менее забавно было читать комментарии, посвященные работе с Хокингом. Неприятно, что кто-то считает, что в науке есть такие понятия, как «родина» и «патриотизм», и вообще лучше бы Гагарина нарисовали.
Был один случай — мы на Международной хотели нарисовать граффити, посвященное взяткам в вузах и напомнить людям, что если они с чем-то постоянно сталкиваются, не стоит считать это нормой. К сожалению, спокойно закончить работу не получилось — мы рисуем-рисуем, и — бац! — вижу разбитое яйцо. Рядом стоят деревья, ничего не видно. Продолжаем рисовать, около нас паркуется тачка — в нее попадает яйцо. Водитель оказался спокойным, сразу понял, что к чему, и орать не стал. Но работу под таким обстрелом завершить не получилось.
Даша: Мы отдаем себе отчет, что у того, кто видит нашу работу, может быть свое видение, свои ассоциации, так и должно быть. Объяснять ее значение или нет — целиком и полностью выбор художника. Определенно есть интерес в том, чтобы каждый вынес из работы что-то свое, по-своему ее интерпретировал. Всегда классно, когда человек видит что-то свое. Иногда контекст бывает важен, он может перевернуть все с ног на голову, но зритель сам выбирает, как смотреть на вещи.
О стрит-арте, его пользе для города и местах, где хочется рисовать
Настя: Если речь не идет о каком-то вопиющем вандализме, то стрит-арт отлично вписывается в контекст современного города и меняет его облик. Граффити нужны в провинции больше, чем в Питере или Москве. Я приехала из Ижевска, там сплошные серые дома. Пара крутых изображений и образов разбавили бы царившую там тоску и скуку. Стрит-арт бросается в глаза, может кого-то зацепить, запустить мыслительный процесс, заинтересовать. Человек шел домой, увидел яркий образ, и вместо того, чтобы смотреть реалити-шоу, решит погуглить, что было нарисовано, или что еще есть в городе. И вместо того, чтобы убивать время, сидя перед телевизором, проведет его с пользой, узнает город лучше. Стрит-арт заставляет задуматься. Это его главная функция. Даже если нарисовано что-то абстрактное, это все равно найдёт отклик.
Было бы круто, если бы разрешили рисовать на трансформаторных будках. Чем это не холст? Почему бы их не использовать, чтобы доносить до людей какой-то месседж, почему бы им не нести хотя бы какую-нибудь художественную ценность? Если бы это было легально, я бы рисовала днем и ночью на всех стенах, бетонных блоках и заборах, я бы рисовала везде, где можно.
Даша: Многие воспринимают стрит-арт как мазню на стенах, грязные теги, мат на заборе и вообще фу. А на самом деле это интересный феномен, который достоин внимания и несет в себе благо. Часто граффити используется как ориентир. Хочешь встретиться с друзьями и говоришь: «Давай у вот этого рисунка пересечемся», — и все понимают, о чем ты. Стрит-арт — это достопримечательность, рядом с которой можно встретиться, провести время, пофотографироваться. Он вносит разнообразие в жизнь, положительно влияет на эмоциональный фон. Когда ты среди серых бетонных коробок видишь яркое и живое, у тебя поднимается настроение.
Уличное искусство — чудесная возможность для художников открыть для себя новое, познакомиться с интересными людьми и проявить себя. Когда рисуешь, хочется, чтобы это видели люди. Когда я вела инстаграм, мои работы никто не видел, а мне хотелось донести какой-то посыл до окружающих. Было бы круто, если бы разрешили рисовать на трансформаторных будках, ведь они стоят как коробки. Чем это не холст? Почему бы их не использовать, чтобы доносить до людей какой-то месседж, почему бы им не нести хотя бы какую-нибудь художественную ценность? Если бы это было легально, я бы рисовала днем и ночью на всех стенах, бетонных блоках и заборах, я бы рисовала везде, где можно.
О дальнейших планах
Настя: У нас много идей, что делать дальше, но они не привязаны к конкретным датам, так что пока просто спокойно обсуждаем, что да как. Сейчас мы прежде всего хотим расти — мы изучаем современное искусство, ходим на лекции в музеи. Будем продолжать делать работы на близкие нам темы, но будем немного менять свой стиль на приближенный к высокому искусству. Мы почувствовали, что нам надо развиваться, и сейчас мы заняты образованием. В планах незначительное изменение концепции — наши граффити сейчас слишком прямолинейны. Наш художник уже давно пытается нас сподвигнуть на то, чтобы мы сделали что-то, что можно было бы считать искусством. Такое, которое нарисовано на стенах, но все же искусство. Кроме того, мы решили сделать несколько проектов не в пространстве улицы, а внутри зданий, прямо сейчас мы готовим две выставки.
Последняя работа на сегодняшний день — акция «Пятница, 13» про запрет Telegram.
