Total Kryuk — петербургская марка базовой одежды, основанная в 2015 году. Ее делает Катя Крюк — «крюк», потому что у нее нет руки. Мы встретились с Катей и узнали, как люди в 2019 году реагируют на отсутствие конечности, как начинался бренд и с какими проблемами сталкивается молодой дизайнер.

У тебя нет руки с рождения?

Да. Поэтому я ношу протез и псевдоним «Крюк».

Ты писала, что у тебя были проблемы из-за этого, что ты очень комплексовала и что работа с комплексами — довольно долгий путь. Как думаешь, у тебя уже получилось справиться?

Нет, я до сих пор над этим работаю.

Расскажи, что тебя стесняет? Чего ты пугаешься? Почему?

В подростковом возрасте вся эта тема вызывала стресс. Когда спрашивали или говорили об этом. Да и сейчас, несмотря на то, что я пишу об этом в инстаграме, написала статью для Wondezine, сняла видео, когда я разговариваю с кем-то малознакомым, не со всеми получается легко — с некоторыми бывают затупы. Иногда я стесняюсь. Это что-то, видимо, сидит издавна внутри. Я пытаюсь с этим работать и говорю об этом. Но нет такой легкости, чтобы я шла по улице и кричала об этом.

Это страх того, что не примут?

Думаю, да.

Как вообще сейчас, в 2019 году, на это реагируют люди? Есть какая-то средняя температура по больнице?

В основном реагируют положительно. По крайней мере, я никогда не сталкивалась с откровенным негативом. Бывает, что косо смотрят, — это, конечно, да. Но мне кажется, что это не из-за моей руки, а потому что некоторые на всех косо смотрят. А чтобы мне лично сказали в лицо: «Вот отстой» — такого не было.

Есть какие-нибудь трогательные истории, как люди реагировали на это?

Когда долго не вижусь с некоторыми друзьями, они говорят: «Можно, пожалуйста, поздороваться с твоей рукой?»

Ты начала шить на продажу по совету владельцев «Мыльной белки». Почему?

Студентка без денег, которой хочется новую юбку и платье.

Это было проще и дешевле?

Конечно, купить ткань и самой сшить. А еще в масс-маркете в 2015 году не было такого, чего я хочу, по доступной цене — простого и лаконичного.

Протез никак не ограничивал тебя в этом?

Он у меня с детства, поэтому я не знаю, как может быть по-другому. Поэтому мне было удобно.

Где ты начала продавать одежду? Какими были первые эмоции, когда купили твою первую вещь?

Первые вещи отдала «Мыльной белке». Я работала там, но не могла продавать свои вещи: было стеснительно, страшно. Я не привыкла хвалить то, что делаю. Не могу сказать, что я — молодец, вот, смотрите, как клево сделала. Поэтому мне было проще продавать вещи других дизайнеров. Я могла назвать их плюсы, не думая о стеснении, не пытаясь оценить, так ли оно на самом деле. Плюс я не была уверена, что моя одежда кому-то нужна, не верила, что ее купят.

Я помню, как пришла в «Мыльную белку» в выходной, а какая-то девушка примеряла мое платье. Я стояла поодаль и ждала в ступоре. В итоге она купила его, а я стояла и не знала, что делать. Но это было, конечно, супер.

Ты не подошла к ней?

Девушка, которая продала платье, указала на меня. Покупательница подошла ко мне, и я ее поблагодарила.

Сколько времени прошло с первого проданного платья до того, как ты ушла из «Белки»? Как ты приняла это решение? Как это произошло?

Мне кажется, что я ушла примерно через два-три месяца. Я тогда училась в академии Штиглица на очном, параллельно работала в «Мыльной белке» и шила. В таком темпе меня хватило ненадолго.

Ушла потому, что вещи хорошо продавались?

Да. А еще мне надоело работать продавцом.

Что было дальше?

Какое-то время я шила сама, но потом поняла, что качество моего пошива не такое классное, как мне хотелось бы. Я нашла швею, которая шила на дому. Я привозила ей материал, она шила. Параллельно я нашла еще несколько магазинов, в которых стала продаваться.

Какие магазины?

Click-Boutique и ещё какие-то магазины в Москве. Была еще парочка названий, но я не вспомню. Потом через какое-то время нашла производство одежды, на котором все отшивала, сделала свой сайт, и с ним мои продажи подросли.

Сейчас ты шьешь все на производстве?

Сейчас у меня свое производство на Новгородской.

Какие у тебя обороты?

Около двухсот тысяч в месяц.

Почему именно базовая одежда? Что это вообще такое?

Я сама ношу базовую одежду, и мне кажется, что это основа комфорта и стиля. Базовая одежда — одежда спокойных оттенков, без принтов. Она сочетается со всем — можно взять мой свитшот и пойти купить джинсы в UNIQLO. Будет смотреться классно.

Мне кажется, что одна из особенностей базовой одежды — хорошие материалы. Я за осознанное потребление и хочу, чтобы одежда носилась долго: не так, что ты покупаешь вещь у дизайнера за десять тысяч, а после двух стирок она превращается в тряпку. Собственно, это одна из причин, по которой я и начала делать одежду — качество. Мне ее носить и моим друзьям. Поэтому я достаточно щепетильно подошла и к выбору ткани, и к крою, и к качеству.

Твой бренд как-то ассоциирует себя с Питером?

Не могу сказать, что есть привязка к локальности. Но когда я продаю одежду, говорю, что она из Питера, потому что мне кажется, что основной поток покупателей из Москвы. Количество покупателей в Москве и Петербурге несравнимо.

Почему?

У нас больше творческих людей, которые любят говорить: «Я тоже так смогу сшить». А в Москве людям не жалко потратить деньги на вещи или на какие-то услуги. И в принципе заработок там больше.

Я не очень сильно погружен в сферу производства одежды, но у меня есть ощущение, что сейчас в России довольно много мощных питерских брендов. Это так? Почему именно в Питере это происходит?

У нас много вузов, которые готовят к пошиву. Когда у нас из колледжа выпускается швея-мотористка, она не хочет быть швеей, она хочет быть дизайнером, делать свой бренд. Кажется, в Москве люди больше сосредоточены на заработке, а у нас можно полгодика пожить, не зарабатывая, — побыть художественным бомжом.

Как происходит процесс от идеи до вешалки магазина?

Раньше я делала то, что нужно мне, и это был хороший ход, это продавалось. Сейчас происходит так же, но еще я пытаюсь понять, что будет лучше продаваться. В итоге сначала я думаю, что мне нужно, потом анализирую, что будет лучше продаваться, затем рисую эскиз, делаю по нему лекало, отшиваю образец, а потом уже корректирую.

Как часто у тебя получается угадать с продаваемостью?

Восемь из десяти. Главный момент — продаваемость для той аудитории, на которую я ориентирована, и в тех магазинах, в которых я продаю. Если бы я вывесила в ДЛТ, там бы и не продалось, но в принципе…

Ты за осознанное потребление и утверждаешь, что если у кого-то отвалится молния, ты заменишь ее бесплатно. Почему тебе это кажется более выгодной стратегией?

Я не могу сказать, что мне это выгодно, но это эффективно в плане честности со своими покупателями. Из-за этого жеста человек, который покупал у меня одежду, скорее всего, вернется. Я бы вернулась.

Часто бывают конфликтные истории с покупателями?

Недавно была конфликтная история из-за курьерской компании, потому что они не могли доставить заказ. Такое бывает, конечно.

Как ты обычно поступаешь в таких случаях?

Если косяк в вещи — разумеется, такое бывает, потому что мы не роботы — мы меняем вещь. Бесплатно. Даже если это случилось в другом городе, мы за свой счет забираем вещь, и так же за свой счет отправляем обратно новую.

Недавно был косяк с курьерской службой. Они должны были доставить в течение двух дней, доставили за четыре дня и еще два дня назначали курьера. Когда его назначили, он два дня подряд звонил и говорил: «Ой, я сегодня не смогу к вам приехать, приеду завтра». В итоге девушка позвонила нам и сказала, что хочет сделать возврат. Я предложила ей вернуть ту посылку и отправить новую — другой службой. Она согласилась, мы отправили ей посылку, она ее получила и тут же отправила нам фотографии: косяк на изделии. В итоге мы ей уже в третий раз отправили эту куртку и положили к ней нашу поясную сумку. Так мы избежали возврата, и покупатель остался лоялен к нам.

Ты говорила, что очень много проблем возникает с тканями. Что это за проблемы?

Проблема в том, что в России производят очень мало тканей. Везде продаются ткани из Турции, Кореи, Италии. Итальянская ткань самая дорогая. Чаще всего люди, которые закупают ткани, занимаются этим еще с девяностых, поэтому ткань, которая приходит, — это какие-нибудь цикадовые цветы на хлопке, мишки, собачки, кошечки. Такая ткань, которую я не хочу использовать. Из этого многообразия приходится выбирать узко направленную ткань. И часто бывает так, что я прихожу за ней в следующий раз, а ее уже нет. Плюс цена сильно зависит от курса. Хотелось бы заказывать ткань напрямую от поставщика. Надеюсь, это будет в каком-то ближайшем будущем.

Что для этого нужно?

Увеличить обороты и поехать в ту страну, где заказываю ткань, чтобы выбрать, познакомиться с поставщиком, побывать на фабрике, узнать, как идет производство. Но пока это второстепенное.

Много ли отходов с производства?

Достаточно. Обрезки тканей я отдаю на переработку, но это сложно, потому что мало боксов. И я не уверена, что те, кто забирает мусор на переработку, действительно перерабатывает его.

Ты собираешься выпустить детскую коллекцию. Как она будет выглядеть?

Это трикотажные свитшоты, штаны, платья. Мне изначально хотелось сделать одежду для подростков, потому что они как-то ущемлены. Но коллекция рассчитана на ребят от трех до двенадцати лет.

Какие еще планы?

Не хочу загадывать, пока хочу стабилизировать производство. Руководить проектом очень сложно. У меня еще проблемы с делегированием обязанностей, и я возлагаю на себя слишком много.

Поэтому стабильность производства очень зависит от твоей продуктивности, да?

Да. У меня нет опыта на руководящей должности. Я достаточно добра, не слишком строга или критична к своим сотрудникам. Это часто становится проблемой — сотрудники наглеют. Швеи, например, начинают хуже шить и спорить. Один раз я уволила девушку, потому что она шила свои вещи на моем оборудовании, когда меня не было. Я могу это разрешить, если нужно, например, подшить брюки вне рабочего времени, но когда это у меня за спиной в больших объемах — это не красиво. Один раз швея перерисовала себе мое лекало — я их делаю или заказываю за деньги, а она просто перерисовала.

Какой средний возраст у твоей швеи?

Я стараюсь, чтобы он был в районе 50 лет. Молодые плохо шьют и воспринимают тебя как подружку, да и приходят они только для того, чтобы набраться опыта и подсмотреть секретики. Часто нет усидчивости и трудолюбия. Если человек хочет делать, но что-то не получается, то это не проблема. А когда человек не хочет ничего делать — это беда.

Какие еще есть проблемы? Почему не получается очень быстро расти?

Проблема с кадрами — мало хороших ребят. Те, кто шьют хорошо, в основном сидят на производствах: это женщины еще прошлых поколений Они сидят на производстве, им стабильно, им никуда не хочется уходить. Многие боятся молодую меня и небольшого производства. Еще приходит много швей из ателье, но я их не беру — скорость пошива маленькая, они шьют одну рубашку целый день. В масштабах производства это мало.

И все?

Великое разнообразие одежды, которую производят российские дизайнеры. Рынок большой. Разнообразие есть, покупатели очень выборочные стали.

Еще?

Дорожают материалы, рабочая сила, реклама,

Ребята работают у тебя по договору ГПХ или по ТК?

Раньше были люди, которые работали официально. Сейчас работают по договору.

Почему?

Если человек хочет устроиться ко мне официально, я готова. Но чаще всего они сами приходят и говорят: «Мне официально не надо».

Большие налоговые отчисления?

Да. И в моем случае, если я беру сотрудника, из его зарплаты вычитается 13%, а еще я плачу за него налоги, которые тоже вычитаются из моего оборота. Поэтому не устраивать официально — это выход.

У тебя не было никакого желания обратиться к государству за поддержкой производства?

Ой… Я уже 24 года пытаюсь добиться, чтобы они поддержали меня в моей инвалидности. Нет, спасибо. Это слишком сложно: бюрократия, бумажки. Это и не поддержка даже, мне кажется, а просто… Ты еще и останешься должен в итоге.

Были ли у тебя коллабы с кем-то? Планируешь?

Пока не было. Я шила только для ресторанов форму официантам. Но это был просто заказ.

С кем бы хотела?

Если бы мне Acne предложил или COS, я бы не отказалась.

St. Friday Socks недавно коллабились с Русским музеем. К таким институциям не хочешь обращаться?

Есть марки, которые часто коллабятся со всеми. Я не скажу, что это мне интересно. Мне кажется, коллаборация — это когда и я сделаю что-то классное, и другой проект привнесет что-то классное. А так, как это делают многие марки — шьют свитшот и на него что-то печатают — это не интересно.

 

Ты говоришь про качество ткани и своих вещей. Не боишься поставить слишком высокую планку, завысить ожидания покупателей?

Только если для самой себя. Я, конечно, не шью сумки Chanel, но я и не стою, как сумки Chanel, — вот в чем вопрос. Мое качество отличается от масс-маркета, но цена не сильно отличается от него. Я недавно зашла в Zara, увидела тренч и подумала: «Окей, тренч в Zara — 10 тыс. рублей. У меня тоже». Но качество правда лучше.

Почему у тебя есть стремление делать и качественно, и доступно?

Изначально я шила с желанием шить для таких, как я, — студентов, которые хотят классную вещь, но денег у них не так много, Но в принципе, я не совсем понимаю, почему молодой питерский бренд шьет тренч из полиэстера и продает его за 25 тысяч. Так как я внутри этого, я понимаю, что, наверное, им какая-то женщина вручную делает ткань. Но получается, что себестоимость не очень высокая, а наценка слишком большая. Это очень здорово, но я не могу позволить себе такой наглости.

У тебя не было желания сделать краудфандинг?

Нет. Мне кажется, есть много проектов, которые достойны этого больше, чем… ну…

Достойны?

Которые больше полезны обществу. Например, те же самые протезы. Они больше полезны обществу, чем одежда, которой и так море. А я в принципе небольшими шажочками, стремлением и усидчивостью добьюсь, чего хочу.

Никита Пахарев

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *