На днях урбанист и блогер Илья Варламов выпустил ролик об истории и невзгодах дачи Фаберже в поселке Парголово. Он показал заброшенные интерьеры постройки и назвал ситуацию с текущим состоянием здания «позорной страницей в истории России». Ролик быстро разлетелся по интернету, его стали сильно обсуждать в соцсетях. Однако кроме всеми позабытой дачи Фаберже в Петербурге есть много других исторических объектов, которые точно так же никому не нужны, а особенно — местным властям. «Луна» вспомнила, какие важные постройки, связывающее прошлое и настоящее Петербурга, были забыты и что с ними стало теперь.
Дача Громова и Лопухинский сад
Улица Академика Павлова, 13
Деревянная двухэтажная усадьба, построенная в 1850 году, расположена посреди Лопухинского сада в Петроградском районе. Раньше здесь работали фонтаны, размещалась пароходная пристань, а в огромной оранжерее цвели экзотические растения. С некоторых времен здание, выполненное в стиле ранней эклектики, заброшено, но достаточно неплохо сохранилось. Здесь проглядывается лепнина, огромный камин и другие элементы декора. Однако все это стыдливо прикрыто советскими обоями в цветочек: эстетика коммунизма не терпела никакой роскоши. А за долгие годы запустения кирпичные стены особняка начали обрастать фактурными сталактитами.
Особняк Брусницыных
Кожевенная линия, 27
В конце XVIII века памятник архитектуры в стиле эклектика выполнял функцию кожевенного производства, а после принадлежал купеческой семье. Сегодня он забыт в промышленной зоне Васильевского острова. Именно здесь хранилось знаменитое «зеркало Дракулы», посмотревшись в которое, как гласит легенда, можно было привлечь к себе страшные беды. Сейчас в особняке проводят экскурсии, а помещения передали в аренду частным фирмам, но большинство из них не пустуют и служат ночлегом для бездомных.
Особняк Эрнеста Игеля
Каменноостровский проспект, 60
До революции особняк был центром богемной жизни Петроградской стороны. Раньше здесь располагался ресторан и концертный зал, в котором выступал Шаляпин. Теперь тут живут бомжи. Летом еще можно было пройти внутрь, рассмотреть потолки из красного дерева и пролеты мраморной лестницы, но все уничтожил пожар. На окна поставили решетки, чтобы воссоздать образ охраняемого объекта. Собственник — администрация района — не может отреставрировать здание. Говорят, на это нет денег.
Городская усадьба Демидовых
Большая Морская улица, 43
Усадьба в стиле классицизм была построена в 1759 году — тогда здесь жил род Демидовых, разбогатевший во времена правления Петра I. Здание примечательно ионическими колоннами и огромными чугунными лестницами, симметрично изогнутыми и размещенными по обе стороны фасада. Сейчас усадьба больше напоминает заброшенный замок, о котором позабыли уже очень давно.
Особняк Веге
Октябрьская набережная, 38
В неприметной промзоне на Октябрьской набережной в аварийном состоянии находится особняк Веге, основанный промышленником Георгием Ивановичем Веге в 1876 году. Особняк в стиле эклектика мирно существовал до 1917 года, после чего его долгое время использовали в административных целях. Сейчас попасть сюда практически невозможно. Территория засекречена, проход по пропускам. Особняк с богатой лепниной, роскошными росписями на стенах и чугунными перилам не вызывает такого интереса, как строительство бесчисленных новостроек.
Почему так происходит?
Объясняет член движения «Живой город» Елизавета Истомина.
Петербург — один из самых популярных городов в России с точки зрения экскурсионного имиджа, но у наших чиновников нет цели тратить время и деньги на реставрацию. Они больше заинтересованы в том, чтобы перекладывать эту миссию на плечи частных инвесторов, которые в свою очередь не заинтересованы в сохранении исторических объектов. Эти объекты нужны им для своего личного пользования и реконструкции. Реконструкция — это не реставрация, чаще после реконструкции исторические здания выглядят даже хуже, чем выглядели до нее.
В нашем опыте была такая история. Здание стояло в аварийном состоянии, инвесторы получили участок, осенью снесли крышу, а зимой там все засыпало снегом, перекрытия остались без защиты. Чтобы восстановить здание обратно, нужно намного больше денег, а инвесторы говорят, что оно не подлежит восстановлению. У нас нет таких возможностей, инвесторов никто не наказывает. Они сносят здание под ноль и возводят на его месте новостройку.
Чиновники начинают шевелиться, только если нам удается привлечь внимание к объекту и поднять информационную волну. Но они больше лояльны не к гласу общественности, морали или закона, а к сотрудничеству с инвесторами, с которыми у них общие цели и интересы.
Олеся Гаврилова