Алина Адаева и Ульяна Грушина — совладелица петербургского кафе Seize the Impress — уже больше года организуют трэвел-игру OREH. В день начала игры десять человек приезжают в аэропорт, зная только время отправления и день возвращения домой — остальное известно только организаторкам. «Луна» поговорила с девушками о том, почему они ничего не рассказывают участникам, сколько времени тратят на организацию и как разделяют работу и дружбу.
— Расскажите, что такое OREH?
Ульяна: Если коротко, то это трэвел-игра, в которой участники не знают, куда направляются и что их ждет по ходу путешествия. Они знают только время отлета из Москвы и день возвращения. А в процессе они знают только то, что нужно положить с собой в рюкзак.
Мы собираем команду из 10 человек — они заполняют большую анкету, в которой рассказывают все о себе: что любят, чем занимаются, где были, о чем мечтают и чего боятся. Отталкиваясь от анкет, мы выбираем, куда отправится команда, и составляем программу специально для них. Программа нестандартная, в первую очередь на погружение в культуру. Мы живем с местными и много с ними взаимодействуем: они дают мастер-классы по еде, по ремеслу. Помимо культурной истории много спорта и экстрима, поскольку нам кажется, что в каждом таком путешествии нужно преодолевать себя. И много тимбилдинговых практик, потому что в такую поездку не отправляются случайные ребята — только авантюрные, схожие друг с другом чувственно и мысленно. Неважно сколько им лет и чем они занимаются, главное, что между собой они точно найдут общий язык. И как раз с помощью игр на сплочение мы делаем из них одну команду. Мы считаем, что главное — не куда, а с кем.
— А сколько игр вы уже провели?
Ульяна: Четыре. Игры длятся 10 дней и проходят довольно длинный процесс подготовки. То есть нам нужно перезарядиться после каждой игры, потому что для нас самих это всегда уникальная история. Нужно составить программу, набрать команду, поэтому игры у нас нечастые. Мы не готовы их штамповать.
Первая игра в Казахстане
— Как происходит подготовка к игре, сколько времени вы на это тратите?
Алина: За несколько месяцев до тура мы начинаем искать информацию и готовим программы по квестам, играм и тимбилдингу. А за неделю до поездки я еду в страну проверять точки и договариваться с людьми. Это удобнее и надежнее, чем по интернету: в сети это может быть одно, а на деле — совсем другое.
И как бы ты ни искал, многие моменты не организовать, не пообщавшись с местными. Например, в Марокко мы ночевали в пещере вместе с кочевниками — вообще не туристическая история, в интернете о подобном не найдешь. Так вышло, что когда я поехала готовить все на месте и была в горах, мне сказали: «У нас есть кочевники, хотите к ним в гости?»
— А как вы из России ищете контакты в других странах?
Алина: Зависит от страны. Если брать Казахстан, то там были связи: этого спросила, того переспросила — так находишь нужных людей.
— Как вы страхуетесь от рисков, если что-то случится во время игры с одним из участников?
Ульяна: В договоре у нас прописано, что каждый участник обязан иметь страховку здоровья и жизни. Поэтому во время поездки ответственность лежит на участниках. Если говорить об организации активностей, то мы всегда очень тщательно проверяем сертификации, запрашиваем информацию о компаниях, с которыми хотим сотрудничать, проверяем отзывы и прописываем несколько запасных вариантов.
— Вы это сами придумали? Или это какая-то история, которая уже существовала, и вы ее немножко подсмотрели?
Алина: Сейчас неизвестное путешествие потихоньку набирает популярность. Но мы это начали делать в тот момент, когда в России подобные проекты можно было пересчитать по пальцам одной руки. А такое, как сделали мы, нам не встречалось. И кажется, на зарубежном рынке это тоже до сих пор новое — никто не делает сейчас командные туры по неизвестному формату, как у нас. Никто не отправляется с группой и не старается сделать их одним целым. Никто не выбирает страну и не составляет программу исключительно под участников.
Идея родилась сама по себе. До этого я работала гидом-инструктором, и мне нравилось показывать людям новые места. Не нравилось, что у туристов всегда много ожиданий, поэтому в конце часто есть ощущение, что они не оправдались. С этим хотелось побороться, и так появилась идея взять все под свой контроль и никому ничего не рассказывать.
— А работе не мешает то, что вы хорошие подруги?
Ульяна: Ну, до проекта мы были хорошими знакомыми, потом стали партнерками, а потом подругами. Все это происходило, когда мы начали OREH — стали проводить много времени вместе, узнавать друг друга и сближаться. Поэтому в какой-то момент стали четко разграничивать. Во-первых, когда мы общаемся по работе — мы общаемся только по работе, а во-вторых, мы используем разные мессенджеры для личного и рабочего общения. Иначе это не может работать.
Алина: Тут важна честность. Важно говорить честно, что ты чувствуешь в любой сфере, будь то работа или дружба. А еще доверие должно быть и с одной стороны, и с другой. И так как это все-таки бизнес, важно выстраивать процессы. Раньше мы никак друг друга не контролировали, а сейчас мы ставим друг другу задачи и регулярно их проверяем. И если кто-то спрашивает другого, сделан ли этот пункт, то мы стараемся понимать, что это не отсутствие доверия или упрек, а то, что партнер действительно волнуется о результате. Ну, и тут еще важно делить зоны ответственности. В начале, когда мы пытались понимать, как работать, мы нечетко делили ответственность. Сначала мы сели и разобрали, что каждая из нас может или умеет делать. А потом поняли, что это так не работает: нужно делить не то, что я умею, а то, от чего я кайфую. Такой подход к разделению обязанностей не всегда совпадает с нашими умениями. Но нам он очень помогает, потому что делать то, от чего не прет, ни у меня, ни у Ульяны не получается.
Ульяна: Еще есть очень важный момент нашей коммуникации. Поначалу было сложно: мы не знали, как с друг другом работать, как доверять, как человек будет реагировать. Маленькими шагами проб и ошибок мы поняли, что нужно сразу говорить, что не нравится. По ходу программы нам некогда выяснять, у кого какие тараканы, кто на что обиделся и кому что не понравилось. То есть у каждой из нас есть пять минут, чтобы сказать, что не понравилось. Дальше возможности не будет: дуйся или не дуйся — через пять минут это только твои проблемы. Поэтому приходится честно и открыто сразу на месте говорить. Тогда получается хорошо. Ну, при условии, если вторая сторона реагирует адекватно и хочет с этим работать.
— Я заметил, что часто у молодых проектов есть проблема — продуктивность проекта зависит от внутреннего состояния руководителей. То есть у руководителя эмоциональная яма, и проект проседает.
Ульяна: Такое имеет место, но нас двое, и если у кого-то случается яма, то всегда есть другой, который там, скорее всего, не находится, и может подать руку. Был момент, когда мы обе провалились, но как-то смогли выползти. Мне кажется, что наш плюс в том, что мы научились правильно ставить и распределять задачи.
И даже если это происходит в поездке, можно немножко сесть и успокоиться, спрятаться в комнате и осознать, принять. А второй в это время останется с командой, и все будет нормально.
— У вас есть желание расти и делать больше игр, чем вы делаете сейчас?
Ульяна: Мы сейчас переключаемся на индивидуальный формат таких игр: организовываем поездки для друзей, пар и вообще кого угодно. Берем их потребности и желания и реализуем их. Это удобно для них — не нужно тратить время, силы и деньги на организацию отпуска. И классно для нас — можем придумать и реализовать больше путешествий, наращивать обороты.
А для кого-то можем сделать онлайн трэвел-игру: каждое утро путешественникам будут приходить задания и планы на день — все силы хотим бросить в это направление.
Но таких поездок, которые делаем сейчас, не хотим делать много. Мы потеряем изюминку. Сейчас, когда происходит игра, мы получаем шквал поддержки и активности: люди следят за каждым участником и событием, за всем, что происходит в поездке. Если сделать игру ежемесячной, это сотрется. Это будет коммерческая история, а этого мы не хотим. Нам самим важны эти игры. Мы много вкладываем в программу и желаем, чтобы ребята кайфанули, получили нечто, от чего у них загорятся глаза и захочется двигаться, что-то менять в своей жизни после этого. Мы сами сильно меняемся после каждой игры. И если это будет постоянно, нас ни физически, ни морально может на это не хватить. А терять не хочется.
— А у вас уже был опыт работы с бизнесом?
Ульяна: Нет, мы сейчас как раз над этим работаем. Нам хочется начать работать в сегменте B2B, но вопрос в том, насколько этот рынок готов к таким, как мы. Сейчас мы разрабатываем предложение: идеи есть, но пока в виде сырого мяса.
И еще есть момент, что сейчас такие путешествия очень сильно развиваются. Поэтому за этот год, что мы есть, появилось много похожих проектов. Но нигде нет такой персонализации, насыщенной программы, когда важен и тимбилдинг, и мы — гиды, внутри коллектива. То есть без нас ничего работать пока не будет. Это я к тому, что мы работаем не с точки зрения коммерции, а с точки зрения людей. Нам хочется, чтобы людям эти поездки давали что-то большее, чем просто прикольный отпуск или тимбилдинг. Мы хотим, чтобы люди, которые поехали с нами, менялись, чтобы для них жизнь после нас принимала новый виток. И у нас есть такие истории.
— Можете рассказать подробнее про эти истории?
Ульяна: Ребята десять дней не знают, что с ними будет происходить. И в первые дни происходит принятие: «Окей, я не могу ничего контролировать, мне нужно просто расслабиться и отдыхать». Как только они это понимают, они начинают отдыхать головой и погружаться в такую реальность, какая она есть. И немного лучше понимают себя: без проблем, масок, которые у нас бывают в жизни. В поездке они — максимально они. Поэтому в поездке они что-то переосмысляют, а возвращаясь, меняют в жизни. Например, после Казахстана одна участница переехала жить в Грузию. Зачастую ребята говорят нам, что мы помогли им сделать то, на что они никогда не решались, и это не столько про какие-то активности вроде полета на параплане, а про внутренние барьеры. Был парень, который думал, что в силу его возраста он не может играть и вести себя как ребенок. В поездке у него все сломалось, и он понял, что может просто кайфовать и наслаждаться. Некоторые ребята начали заниматься йогой, несколько человек поменяли работу. Наверное, не лучшая реклама: «Съездишь с нами — уволишься с работы».
Если честно, то мы сами в шоке, что так происходит. Это большая ответственность: у людей происходят изменения благодаря тому, что они поехали в наш проект.
— Расскажите пару историй, когда всем захватывало дух, когда происходило что-то красивое, яркое или интимное.
Алина: История с пещерой в Марокко, про которую я уже говорила. Чтобы дойти до горного поселения, где жили кочевники, нужно было пройти трекинг по ущелью Дадес. Оно чем-то похоже на американские каньоны. Мы вышли рано утром и пошли по ущелью: там были узкие тропы, огромные валуны, по которым нужно было карабкаться, постоянно помогать друг другу забираться на них, кого-то подсаживать, поднимать и так далее. А еще текла ледяная река, в которую временами приходилось заходить. Иногда мы выходили на возвышенности или находили красивые точки, садились там и замирали минут на десять.
К вечеру мы пришли в деревеньку, я убежала чуть вперед от ребят, чтобы разведать обстановку, и поняла, что мы действительно будем спать в пещерах. А по соседству такие же пещеры, в которых живут местные: одна спальня, кухня и что-то еще. Когда к нам подошли ребята, они сначала не поверили: «Серьезно, пещеры?» Одна из участниц устроила психологические игры, и мы сидели до ночи на улице, а над нами невероятные звезды.
Нам дали две пещеры, но мы решили спать в одной: спокойнее, веселее и теплее. В одну из пещер легло 12 человек штабелями. Мы долго укладывались, менялись местами, одеялами, подушками, и в итоге, когда выключили свет, наступила полная темнота. Это было немного страшно и немного объединяло. Кажется, что тогда все переживали одинаковые эмоции. Мы лежали и пытались осознать, что мы сейчас где-то в горах Марокко, лежим и засыпаем в пещере. Серьезно, очень яркая эмоция. Очень красиво.
— Как ощущается, что вы даете людям такие крутые переживания? Как вы сами это проживаете?
Ульяна: Это очень ответственно. На протяжении всей поездки мы получаем много отзывов: у ребят что-то меняется и происходит, исполняются желания, они отказываются от своих стереотипов, смотрят на мир по-другому. И нам немного не верится, мы не совсем осознаем, как мы это делаем. У нас нет такого, что вот сейчас мы сделаем это, а у них поменяется вот это. И то, что мы наблюдаем во время поездок, нас наполняет сильными, мощными и сложными эмоциями. Поэтому после каждой игры мы с Алиной остаемся в стране еще на пару дней, чтобы пережить, поговорить, осознать, сделать какие-то выводы. Потому что можно лопнуть от эмоций, мне кажется, если это все не выразить.