Сегодня практически каждая значимая cоциальная cфера производит так называемую «парную привилегию» (couple privilege) или «парную культуру» (couple culture). Все эти индустрии исходят из предпосылки, что я и вы, читатели, состоим в отношениях, поэтому услуги нам тоже предлагают парные. Cоциологиня Настя Головнева размышляет, как общество производит давление на людей, не состоящих в паре, почему категория «не замужем» отрицает позитивный и цельный опыт жизни вне отношений и чем люди вне отношений неудобны родственникам и друзьям за семейными ужинами.
Семь утра. Будильник раздражает. Хочется спрятать его под подушку и снова крепко заснуть. Обычно я поворачиваюсь на правый бок и обнимаю своего партнера. Я растекаюсь на кровати в поиске его спины. Стоп. Я сплю одна. Ложусь на матрасе диагонально, чтобы занять всё пространство.
***
Насыпаю четыре чайные ложки кофе в турку. Заливаю водой в предвкушении чудного запаха. Выливаю, злая на себя. Насыпаю две чайные ложки. Достаю любимую кружку с грудью, которую купила, чтобы радовать себя утренним кофе в одиночестве. Ну и что, что вылила кофе зря. Зато раковина видела мой политический жест.
***
Больше всего я не люблю тишину за завтраком. Еще я не люблю тишину за обедом и ужином. Я вообще теперь не люблю тишину. Притворяюсь, что я не одна в квартире, включая засмотренные до дыр сериалы. Со мной разговаривают героини разных цветов и жизненных траекторий, пока я ковыряюсь в каше.
После длительных, любящих, нежных отношений, после спорных, изматывающих, требовательных отношений самым сложным для меня оказалось научиться быть отдельным телом. Телом без другого тела рядом, которое обнимает и держит вашу руку, которое нечаянно наступает на пальцы ног, чавкает и сморкается, и все эти звуки и движения кажутся вашими. Быть отдельным, одним телом, а не частью композиции «тело + тело» иногда до сих пор больно.
И дело не только в буквальном отсутствии прикосновений близкого человека. Продовольственная индустрия, банковские услуги, недвижимость — практически каждая значимая среда, влияющая на решения, которые мы принимаем, производит «парную привилегию» (couple privilege) или «парную культуру» (couple culture). Все эти индустрии исходят из предпосылки, что я и вы состоим в отношениях, поэтому услуги нам тоже предлагают парные.
Возьмем, к примеру, продовольственные покупки. Если покупать продукты не на развес, что возможно далеко не в каждом магазине, то большинство ваших приобретений будет упаковано в таком количестве, что этой еды хватит на приличную семью из четырех человек. Или банк и покупка квартиры. Позволить себе ипотеку, живя в одиночестве, могут далеко не все, а вот вложиться в недвижимость и делать ежемесячные взносы с двумя зарплатами — гораздо легче. Чтобы выжить в нашем обществе с его ожиданиями, как должен жить «успешный человек», гораздо удобнее быть в паре.
Сколько семейных ужинов я «испортила» и еще «испорчу», объясняя своим родственникам, что моя ценность — это я сама, мои друзья, моя работа, и от наличия партнера или детей она зависеть не должна!
Теперь снова поиграем в социологов и обратим внимание на категории, которыми мы пользуемся, и на то, какие нормы стоят за ними. Вспомните любые анкеты, которые вы заполняли в течение своей жизни, где нужно было отметить ваш семейный статус. Статус «не замужем» / «не женат» напоминает нам на языке государственной бюрократии, что именно замужество или женатость — нормативный и полноценный социальный опыт. В русском языке нет эквивалента английскому «single», подчеркивающему позитивный и конструктивный опыт людей, не состоящих в отношениях. Single не работает через отрицание, в то время как «не замужем» / «не женат» намекает на желанность именно стабильных, зарегистрированных отношений.
Если распаковать эти категории ещё и с точки зрения гендера, то мы увидим, что в то время как русский язык предлагает мужчинам независимость и суверенность их статуса через понятие «холостой», для женщины такой категории нет. Женщина должна состоять в отношениях: ценность женщины в обществе до сих пор производится от присутствия в ее жизни гетеросексуального партнера. Сколько семейных ужинов я «испортила» и еще «испорчу», объясняя своим родственникам, что моя ценность — это я сама, мои друзья, моя работа, и от наличия партнера или детей она зависеть не должна!
Если язык создает базовые категории мышления и опыта, тогда становится понятно, что нам явно не хватает категорий, которые будут праздновать опыт и субъектность людей, не состоящих в отношениях. Вместо не замужней или одинокой я хочу зваться чем-то позитивным, цельным, пускающим в землю корни. Я хочу, заполняя анкету в многофункциональном центре государственных услуг, на вопрос «Каков ваш семейный статус?» гордо ответить: «Я монолит».
Я сидела напротив своей коллеги, и это был первый по-весеннему тёплый день в году. Она медленно ела мороженое и уверенным голосом повторяла: «Теперь ты найдешь настоящую себя! Аутентичную. Ты просто обязана побыть какое-то время без отношений, иначе ты так никогда и не поймешь, кто ты».
Настойчивость ее голоса не дала мне задать вопрос, который застрял в моей голове с того самого дня. Неужели до этого я была неаутентичная? Неужели я до сих пор не знала, кто я и чего хочу? Что значит для моей коллеги этот статус — не состоять в отношениях, и почему «настоящее я» можно обнаружить, только расставшись со своим партнером или партнершей?
Для людей, входящих в привилегированную касту пар, быть одной — фетиш. Это этап подготовки к тому, чтобы стать парой. Этот этап, по мнению многих, дает несколько значимых опытов. Во-первых, он позволяет «умерить пыл»: заниматься сексом с кем хочется, чувствовать себя свободной и бесконечно веселой и пьяной. Во-вторых, этап «одинокости» дает возможность отрефлексировать свои нужды, максимально рационально подойти к выбору следующего партнера, рассчитать все «за» и «против». В такой логике этот этап идеально встраивается в схему современного капиталистического устройства: люди, не состоящие в парах, учатся романтической математике. Знание романтической математики позволит им найти партнера или партнершу на максимально успешное количество лет. Чтобы можно было вместе покупать квартиры и брать ипотеку. Круг замыкается. Союз рациональных потребителей создан.
То, что «одинокость» воспринимается как временный этап поиска «аутентичного я», чтобы потом это «я» растворилось в новой паре, очевидно, если мы также посмотрим на популярную литературу для тех, кто расстался или не состоит в отношениях. «Легко ли быть одной?», «Новая одиночка: найти и полюбить себя после расставания или развода», «30-дневный любовный детокс», «Цельная. Снова». Книжная полка «Амазона» или Озон.ру (детки, покупайте книги в локальных независимых книжных магазинах!) богата литературой, что значит не состоять в отношениях, и советами о том, как преодолеть эту боль одиночества. Книги эти в основном ориентированы на женщин, в то время как одинокие или недавно разведенные мужчины боль ощущать не должны, получается? Но дело не только в гендерной политике такой литературы. Почти все эти произведения ориентируют читательницу на подготовку к новым отношениям. Одиночество в этой логике представляет пользу только как временный и переходный этап.
Об этом эффекте пишет английская исследовательница Шелли Баджен в статье Couple Culture and the Production of Singleness. На основании социологического исследования людей до 40 лет, не состоящих в паре, она делает вывод, что они вынуждены носить на себе тяжесть социальных ожиданий и постоянных недоумеваний окружающих об их семейном статусе. Несмотря на распространенный дискурс о том, что только вне отношений можно найти «аутентичное я», даже сами одиночки до сих пор борются со своим маргинальным статусом и пытаются создать более позитивную идентичность. Моя коллега советовала мне «найти себя», в то время как сама она вернется домой в объятия своей девушки. От меня же ожидалось, что я не только буду искать «настоящую себя», но и работать одновременно с давлением со стороны знакомых и родственников: «Ничего, скоро кто-нибудь найдется! Нужно немного времени! Ты, главное, старайся, откройся новым опытам. Ах, как это тебе не интересно?»
Так что между нами? Давай определим
Мой друг Паша пожаловался как-то на неудавшуюся коммуникацию между ним и девушкой, с которой он несколько раз встретился. «Мы с ней встретились в баре несколько раз, а еще у нас два раза был секс. После второго раза я ее позвал к себе домой на просмотр сериала. Она спросила: „Это свидание или дружеский вечер?“ Я растерялся… Я написал, что не понимаю, зачем это определять, но можно назвать это свиданием». После этого Паша и девушка поссорились. Она ответила, что фильмы можно смотреть и с друзьями, поэтому не понимает, зачем тратить на это время с тем, кто не может определиться. Паша же ценил именно возможность не определяться — его удовлетворяла позиция вне категорий.
Если оставить в стороне вопрос, почему мужчина не хотел определять отношения, а девушка просила об этом, озадаченность Паши меня трогала. Не желая поддаваться социальному требованию о необходимости конкретного ярлыка, которые пары на себя прикрепляют, он рассматривал отсутствие этой определенности как акт неподчинения норме. «Пускай отношения растут органически, зачем их определять заранее», — повторял он мне. Для героини его истории определенность отношений была актом уважения нормы — ярлык позволяет очерчивать зоны ответственности и может давать чувство защищенности.
Мне казалось, что я застряла где-то между пашиным поиском свободы, «независимого я» и той самой девушкой, которая хотела чувствовать себя «нормальной», ходить на свидания и называться «парой». Именно эти, казалось бы, два полярных ожидания и накладывают на нас социальные отношения, создавая каждодневную романтическую шизофрению. Те, кто находятся в отношениях, хотят обрести себя и раскопать «аутентичные нужды». Те, кто в отношениях не состоят, хотят не чувствовать давления о необходимости эти отношения найти. В конце концов, не любые отношения создают зависимости и заставляют растворяться, и не любое одиночество — просто этап на пути к созданию пары. Где-то эти параллельные вселенные должны пересекаться, как я пересекаю своим телом кровать, чтобы не чувствовать пустое и не занятое другим телом пространство на простыне.
Анастасия Головнева