Долго стою я здесь, точно окаменев, и созерцаю. Мне кажется, будто предо мною какой-то чуждый мир.
(Г. Майринк, «Голем»)
Любите прозу Густава Майринка, старый фильм «Голем» и атмосферу еврейского мистицизма? Таинственное учение каббалы, заклинания на иврите, загадочные символы и готическую эстетику? «Луна» знает, где вам понравится гулять. Здесь можно забыть о том, что вы в Петербурге.
Еврейское кладбище расположено в 20 минутах ходьбы от метро «Пролетарская». Оно было открыто ещё в 1870 году повелением Александра II и изначально называлось Преображенским.
Место для некрополя выбрали скромное – промышленная окраина, рядом – железная дорога. Вероятно, именно поэтому здесь вскоре и разрешили хоронить иудеев – народ, к вероисповеданию которого в православной Российской Империи всегда относились подозрительно, если не сказать враждебно.
Уже в 1875 году правительство официально передало восточную часть Преображенского кладбища под еврейские захоронения. Первыми погребёнными стали два еврея-рабочих, погибших весной того же года при взрыве на Охтинском пороховом заводе. Их могилы здесь можно найти и сейчас.
Первое, что запоминается при подходе к кладбищу – это фантастические по архитектуре надгробия, расположенные на нём, и большое центральное здание – Дом омовения, возведённый в 1912 году архитектором Яковом Гевирцем.
Не путайте с синагогой (она у нас на Лермонтовском проспекте) – в этом здании не возносят молитв и не читают Тору, это специальная постройка для отпевания усопших.
Отпевание происходило так: умершего омывали, используя сорок литров воды, наряжали в специальную одежду, сшитую вручную, и выносили в зал для чтения заупокойных молитв. При этом мужчины и женщины заходили в центральное здание через разные галереи, симметрично отходящие от постройки в обе стороны.
Затем умершего несли к месту погребения – в одежду и без гроба. После погребения над могилой читали кадиш – последнюю поминальную молитву. При этом у евреев не было принято писать дату рождения, на надгробном камне, как правило, писали только дату смерти. А ещё здесь не было принято помещать на могилу фотографии или портреты умерших. Цветы тоже нельзя – только камни.
Человеку, не особенно знакомому с архитектурными стилями, в Доме омовения обязательно померещится «что-то арабское». Это почти так. Здание построено в мавританском стиле, и это, действительно, большая редкость для Петербурга. Такого здесь больше нет нигде. Этот стиль обращён к искусству Западной Африки – Магриба, и к Испании времён мавританского владычества.
Прогулку лучше начать по правую руку от Дома омовения – там самая впечатляющая часть некрополя. Не будет лишним почитать о правилах поведения на Еврейском кладбище – об этом расскажет стенд возле входа.
Тут не стоит шуметь и заниматься светскими делами. Лучше подумать о вечном. Одно из названий кладбища у иудеев – «бейт олам», «дом вечности». Кладбище, к сожалению, выглядит сильно запущенным и заросшим, но при должном настроении это, наоборот, добавляет к мыслям о вечности долю меланхолии.
И эпитафии здесь тоже бывают интересные. Например, вот: «Она была слишком прекрасна для жизни. Такие прекрасные люди не живут».
Надгробия и склепы в этом месте действительно очень необычны — готические, мавританские, украшенные надписями на иврите. Поэтому пришло время снова вспомнить Майринка.
«Тогда во мне оживает загадочная легенда о призрачном Големе, искусственном человеке, которого однажды здесь в гетто создал из стихий один опытный в каббале раввин, призвал к безразумному автоматическому бытию, засунув ему в зубы магическую тетраграмму».
(Г. Майринк, «Голем»)
Вы всё ещё думаете, что вы в Петербурге? Напомним: рядом Купчино.
Здесь – и могилы известных петербуржцев. Помните каноничную скульптуру Ивана Грозного на троне из школьных учебников истории? Её автор – Марк Антокольский. Его могила здесь, в самом центре некрополя, на запад от Дома омовения. Здесь же погребён архитектор Борис Гиршович – автор синагоги на Лермонтовском, литературовед Моисей Альтман, этнограф Лев Штернберг и многие другие.
Есть здесь и артефакт советской эпохи – «Коммунистическая площадка». Там находятся братские могилы ленинградцев и защитников города, погибших в годы войны.
Место действительно совершенно уникальное. В нём нет ничего петербургского, но, тем не менее — и это тоже Петербург. Гуляя по этой частице Петербурга — частице тех, кто говорит на иврите и идиш — не забывайте думать о вечном.
Думать о вечном — очень важно и полезно.
Артём Шипунов