Обсуждение темы уголовных дел за публикации в социальных сетях стало настолько громким, что на него обратили внимание представители власти. В июне этого года о проблеме высказался Владимир Путин. Следом комментарии дали уполномоченный по правам человека РФ, председатель Верховного суда РФ, представитель Совета Федерации, Генпрокуратура РФ. Пленум Верховного суда РФ внёс изменения в Постановление о практике по экстремистским делам — теперь суды должны более четко обосновывать приговоры о репостах. Но пока власти рассуждают, как правильно наказывать за экстремизм, мы задались вопросом: «А что это вообще такое?». Теперь рассказываем вам.
Самый очевидный ответ — ссылка на закон, который начинается с объяснения термина. Но у определения есть существенный недостаток — его объем — 257 слов. На объяснение терроризма у законодателей ушло 28 слов. Много ли рядовых граждан его читали? Вряд ли.
Разберём предложенное властью определение, состоящее из 13 пунктов.
«Насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации»
Конституционный строй — то, что закреплено в первой главе Конституции РФ — демократия, отсутствие главенствующей идеологии и религии, власть основных государственных органов. Покуситься на светскость России — экстремизм.
«Публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность»
Терроризм — плохо. Не соглашаться с этим — экстремизм.
«Возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни»
Очень сложный пункт, который соответствует статье 282 УК РФ. Написано множество научных работ на тему, что же является возбуждением ненависти и розни, но из-за неудачного описания под этот состав можно подтянуть многое — в том числе неполиткорректный репост. Если сильно упростить — призывать ненавидеть какую-либо социальную группу — экстремизм.
«Пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии»
По сути — то же, что и предыдущий пункт, но с оглядкой на историческое противостояние нацистской идеологии.
«Нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии»
Если предыдущие абзацы запрещали разжигать и пропагандировать ненависть к людям по различным признакам, то этот пункт говорит о нарушении конкретных прав. Не пускать в магазин человека за его сексуальную ориентацию — экстремизм.
«Воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения»
Пункт, который защищает основу демократии — всеобщие, тайные, равные выборы. Любая попытка помешать гражданину тайно проголосовать — преступление, а угрожая насилием или применяя его — экстремизм.
«Воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения»
Это положение можно трактовать широко, но суть сводится к защите нормальной работы государства, общественных организаций и зарегистрированных религий. Избить священника, чтобы он не мог провести службу, — экстремизм.
«Совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте „е“ части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации»
Не спешите лезть в УК, ссылка приведет вас к уже известной формулировке о мотивах ненависти к социальным группам. Любое преступление, совершенное из-за неприязни к какой-либо группе, — экстремизм.
«Пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций»
Свастика не в художественных произведениях — экстремизм.
«Публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения»
Публично говорить, что всё вышеперечисленное хорошо — экстремизм.
«Публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением»
Публично говорить, что N-ный чиновник экстремист — экстремизм.
«Организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению»
Помогать экстремистам — экстремизм.
«Финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг»
Финансировать экстремистов — экстремизм.
Логично, если после прочтения останутся вопросы: «Что такое возбуждение ненависти и розни?» «Что есть социальная группа?», «Насколько публично нельзя говорить определенные вещи?» — об этом думают сейчас все: простые люди, учёные, депутаты и судьи Верховного суда. Нас ждут изменения антиэкстремистского законодательства. Остается надеяться, что реформа позволит всем однозначно понимать где грань между допустимыми действиями и экстремизмом.
Важно сказать, что «дело за репост» — не всегда абсурд. Расизм, сексизм, антисемитизм могут выходить за рамки шуток, становясь почвой для конкретных поступков. Первые годы во Вконтакте была масса сообществ скинхедов, в которых призывали к убийству мигрантов из Средней Азии, и иногда идеи приводились в жизнь. Если бы за этим было больше контроля, то возможно, что некоторых убийство можно было избежать.
Сергей Мухин