Саша Бочков: производить велосипедные рамы, путешествовать и делать самую интересную любительскую велогонку в России

Саша Бочков объездил на велосипеде половину Карелии, всю Ленобласть, ездил в самую северную точку Европы, катался по Ирану и Сахалину. Ещё Саша варит велосипедные рамы и багажники для путешествий и делает самую интересную любительскую велогонку в России: несколько часов грязи и песка, по которым не проехать, слепни, километры богом забытой брусчатки где-то в лесу Ленобласти превращаются в сломанные велосипеды, мужские слёзы на обочине и потерянные ногти. В прошлом году на старт добровольно выехало 160 человек со всей России, в этом ребята ожидают чуть больше. «Луна» поговорила с Сашей о том, как он докатился до такой жизни, зачем организовывает гонку и почему делать что-то с корешами — тяжело.    

Как начиналось

Когда мне было шесть месяцев, родители купили байдарку и поплыли на ней по Уралу, а меня взяли с собой. Однажды они попали под сильный ливень, накрылись тентом и просто сплавлялись с поднятыми вёслами по течению, а с носа байдарки орал ребёнок. Рыбаков, которые нас встречали, это сильно удивляло.

Возможно, я впитал это, а от отца мне передалась любовь к кораблям. Мой дед выточил на заводе настоящую пушку с ядрами для папы — из неё он расстреливал на реке корабли, которые сам моделировал и строил. Мне это передалось: я тоже клеил, моделировал, строил и пускал по воде свои корабли. И где-то внутри себя грезил о большом плавании: представлял приключения и морскую романтику.

Каждые выходные мы с семьёй выбирались в походы, а когда я стал взрослее, пошёл в туристическую секцию: учился вязать узлы, занимался альпинизмом. У нас в Орске не было скалодрома, поэтому мы лазили по заброшкам: на свои деньги покупали оборудование, учились вязать «восьмёрки».

В Орске у нас было маленькое и плотное сообщество, человек десять — мы были, что называется, неформалами. Тогда, в 2005 году, появился доступный интернет, откуда мы жадно черпали информацию: слушали качественную музыку, читали англоязычные сайты и копировали западную молодёжную культуру. Тогда же я начал кататься на BMX. Конечно, это был рабочий город, и обыватели всё воспринимали в штыки, но я бы не назвал Орск дырой.

Всё это закончилось, когда я уехал в Питер. Я перестал этим заниматься, выезжать куда-либо и начал сильно тосковать. А когда возвращался домой, попадал в естественный для себя быт, — родители не перестали никуда выезжать. Я возвращался, и мы куда-нибудь выезжали на машине или отправлялись пешком погулять. Однажды поехали на Байкал, и по пути встретили мужика на велосипеде, который из Северодвинска ехал до озера и дальше — во Владивосток. Тогда, наверное, я впервые задумался о возможности исследовать мир на велосипеде.

Когда я уже жил в Петербурге, мне позвонил отец и предложил сходить на «Крузенштерне» из Петербурга в Киль. Естественно, я согласился. Это такая туристическая поездка на 12 дней: можно ехать наблюдателем, можно участвовать как член команды. Конечно, я участвовал в парусных авралах, забирался на мачту. Очень интересный опыт.

На «Крузенштерн» мы купили билеты за полгода. И тогда я подумал, почему бы не попробовать совместить это с первым велопутешествием. Я купил велосипед — Author — и мы с девушкой решили, что было бы неплохо из Киля доехать до Копенгагена, а оттуда — домой на самолете. Я пришел в Киль на судне, загрузился на ботик, меня доставили на берег — и начался ад. Подготовка, снаряжение, велосипеды — всё было ужасно. Подруга моя вообще не привыкла к такому отдыху, для неё это было ещё страшнее. Но впечатления остались теплые.

В той поездке я познакомился с чешкой, которая, решив обогнуть мир на велосипеде, ехала к норвежскому мысу Нордкап — это велосипедная мекка, куда едут все. По возвращении домой я заинтересовался велосипедом: как люди на них путешествуют, как собрать комфортную для себя модель. Купил нормальные сумки и через какое-то время поехал на Нордкап. Километров за 100 до конечной точки познакомился с итальянцем Лоренцо. Я накормил его гречкой, он напоил меня пивом — мы нашли общий язык, хоть и не знали английского.

После этого я дважды ездил в Эстонию, потом с создателем «Цуклинга» Андреем Сердюком — на Новый год в Карелию. Затем мы ездили на Рыбачий, тогда же я сделал свой первый багажник. Потом Грузия, Иран, а в сентябре вернулся с Сахалина.

Про дикие истории

Один раз я сильно испугался, когда между Петрозаводском и Медвежьегорском увидел следы медведицы, медвежонка и их теплое говно. Тогда подумал, что так забрался, что сейчас точно всё.

Ещё было жёстко зимой в Карелии. Подготовка была ужасная: не было надувных ковриков, нормальных спальников. Мы грели газовый баллон на костре, чтобы приготовить еду. А потом легли спать в палатку под деревом при −26° C. Я спал в двух спальниках, ночью над нами сломалась ветка и вместе со снегом упала на палатку. Меня это разбудило, я начал будить Андрея: «Андрюха, давай, какое-то дерьмо там на улице». А выходить и смотреть не хочется: в спальнике тепло и комфортно. Тогда я подумал: «Ну, сожрут и сожрут, не бегать же по лесу голым». Утром мы проснулись и поняли, что над нами в палатке выросли сосульки — образовались от воздуха, который мы выдыхали.

Цуклинг. Карелия from CYKLING on Vimeo.

Про багажники и рамы

Я работал в лаборатории, делал присадки для двигателей внутреннего сгорания и понимал, что я ничего, кроме этого, не умею. Нет никаких навыков. Мне захотелось что-то производить, и в голову пришла идея про багажники: во-первых, я нигде не мог купить нормальных, а во-вторых, они стоят дорого — от 10 тыс. рублей. Так и начал делать. А потом Саша Иленко позвал меня к себе в мастерскую делать рамы, и теперь я работаю с ребятами.

У меня багажники стоят примерно столько же, 5—10 тысяч. Зато мы делаем их под нужды владельца и качественнее. За год я сделал штук 15, а с рамами совсем плохо было: четыре или пять штук. Но вот сейчас пришло сразу шесть заказов. А живём мы  сторонними заказами: мебель и какая-нибудь шелуха.

«Гревел Кинг»

Я смотрел на европейскую и американскую велосипедные тусовки. Хотелось такого же. Чтобы это развивалось, чтобы в России появилась культура гревел-велосипедов и гонок, чтобы все было так же красиво, как там. И мне захотелось попробовать себя в этом. Я сидел дома, досмотрел очередное тематическое видео и понял, что мы можем не хуже. Написал Диме Шевченко, с которым ездил в Иран. Он нашел по картам трассу, мы поехали посмотреть и за пару дней всё сделали. Для рекламы ничего не предпринимали, просто приятно оформили и рассказали в нашем сообществе.

Идея гонки предполагает, что трассы всегда разные. В следующем году всё должно сильно поменяться, я набил очень серьёзные шишки. Для людей, может, всё выглядело круто, а я понимаю, что можно ещё лучше.

Вообще, «Гревел Кинга» как такового уже не существует. Я понял, что это прочитанная книга. Во-первых, уже в Америке появился «Гревел Кинг» — это название использовали после нас. А во-вторых, это название какое-то пафосное для меня. Поменяли название, делаем сайт — там большая работа по визуалке. Это будет выглядеть так, чтобы человек, увидев всё это, перешел бы и подумал: «Ни хрена себе, у вас есть тусовка, дай-ка приеду». И неважно, приедет он из Эстонии, из Финляндии, из Европы.

В этом году приехало около 200 человек, 160 ехало на гонку, остальные 40 тусовались. Были ребята из других городов, из Белоруссии. Из Прибалтики и Европы не было никого. Мы приехали готовить лагерь за день до общего сбора, а утром я проснулся и ***** [очень удивился]. Вылезаю из палатки, а народу уже тьма.

«Гревел Кинг» — это клёво. Это трёхдневный кемпинг, на котором собирается цвет культуры. Раз в год выбраться на такое событие, проехать гонку и получить заряд положительных эмоций и впечатлений — невероятно. Одно из правил «Гревел Кинга» звучит так: чем хуже трасса, тем больше впечатлений и воспоминаний. И я стараюсь его применять, когда делаю трассу.

Я уже говорил, что не ощущаю, будто бы делаю что-то крутое. Просто делаю то, что нравится, не думаю, что совершаю какие-то крутейшие поступки. Ну мне хочется, чтобы эта культура развивалась. Может, это соревнование даст кому-то толчок: он увидит и захочет гревел байк или начнёт путешествовать на велосипеде, ведь это клево. Никакой миссии нет.

Что будет в этом году, сложно сказать, нужно сначала найти деньги или самому заработать. Будет не хуже — это точно. Будет интересная трасса, видовая, красивая, намного легче, чем в прошлом году, но длиннее. Вообще, стандартные трассы на гревел гонках обычно около 150—200 километров.

 

Я хочу больше возможностей, чтобы делать всё это, но это во многом зависит от меня. Ресурсов мало, потому что я сам по себе вафлю. У меня, как и у всех, наверно, нет финансового образования. Я не знаю, как привлечь нормальных инвесторов, точнее, я их в принципе не хочу привлекать. Хочу, чтобы гонка оставалась аутентичной.

Я хочу спонсоров, которых будет не стыдно указать на афише. То есть, например, City Cycle — идеальный магазин для меня. Я был бы рад с ними сотрудничать. Мы два года с ними работали, они предоставляли призы. Но у меня есть идея, как можно сделать гонку так, чтобы она взорвала. Когда делаешь всё со своими корешами и без денег, невозможно ни на кого надавить и заставить сделать что-то, когда это нужно. Все делают это за просто так и в свободное время. А мне хочется некоторые аспекты конкретизировать.

Всё продвигается с помощью визуалки. Если всё приятно выглядит, если есть классные видео, то ты привлекаешь больше народа. И как раз этому человеку [видеографу] я и хочу, например, заплатить. Чтобы он взял в аренду коптер, какое-то дополнительное оборудование и пригласил людей, которые сделают продакшн. Чтобы по итогу это был охренительный видос.

В первый год мы отбились, а в прошлом немного заработали, но не так, чтобы я оттуда на тачке уехал. Посмотрим, что будет в этом.