На спектаклях авангардного театра актеры могут купаться в нефти, рисовать картины свеклой и молоком, угощать зрителя попкорном и переодеваться прямо на сцене, не стесняясь своей наготы. Иногда это даже красиво. Родившись в Петербурге во времена Серебряного века, именно в Петербурге авангардный театр и переживает сейчас второе рождение. Сегодня мы расскажем, кто есть кто в авангардном театре современности, откуда всё это пошло и что делают эти странные голые люди.
Сегодня зритель — завтра участник
Авангард в театре держался на трех китах. Первым китом было слияние искусства с жизненными практиками.
«Он будет строить образцы быта и модели людей, он превратится в сплошную лабораторию новой общественности, а материалом его станет любое отправление социальных функций. Театр как производство, театр как фабрика квалифицированного человека — вот что рано или поздно напишет на своем знамени рабочий класс», — писал Борис Арватов.
Во-вторых, он желал трансформировать зрителя, преобразить его и окружающий мир. Отсюда интерес к обрядам и ритуалам, массовым зрелищам и митингам. Спектакль больше не представлял собой авторское произведение, а был событием, которое создается всеми его участниками.
«Нет пассивного зрителя и активного актера, — утверждал Мейерхольд в 1927 году. — Сегодняшний зритель — завтра участник зрелища».
Спектакль «Баня» по пьесе Маяковского в постановке Всеволода Мейерхольда. 1930 год
В-третьих, театральный авангард хотел разрушить видимость целостного произведения. К примеру, в спектакле Мейерхольда «Зори» (1920 г.) действительность по-настоящему стала частью спектакля, когда персонаж Вестник сообщил зрителям о взятии Перекопа Красной армией, что породило стихийный митинг среди публики.
От «театра для народа» к «театру из народа»
Фундамент авангардного театра возвели две постановки, показанные в Петербургском театре «Луна-парк» в 1913 году. Это «заумная» опера «Победа над Солнцем» и трагедия «Владимир Маяковский». Оба спектакля поставило общество художников-экспериментаторов «Союз молодежи» (первое в России общество современного искусства).
«Победа над Солнцем» игнорировала абсолютно все законы профессионального театра. Она разыгрывалась актерами-любителями из студентов и описывала пленение Солнца будетлянами, его умерщвление и картину новых будетлянских времени и пространства, что стало отсылкой к площадным представлениям и балагану.
Выглядело это красочно и странно. Это современная реконструкция оперы в проекте Русского музея и Театра Стаса Намина
Звучавший текст был трудно понятен зрителю — это было не оперное пение, а «заумный язык». Связи сцен друг с другом не было — спектакль распадался на два действия и несколько плохо связанных друг с другом нелогичных картин, которые автор либретто Алексей Крученых назвал деймами.
Кубические костюмы Казимира Малевича помещали актёра в серую зону между объектом и исполнителем, а декорации открывали дорогу супрематизму — впервые черный квадрат появляется именно здесь, пока еще в качестве задника сцены.
Эскиз Веры Ермолаевой к декорациям «Победы над Солнцем»
Трагедия «Владимир Маяковский» привносила новый вклад в авангардный театр — стирала дистанцию между художником и произведением, что как раз свойственно современному перфомансу. Ведь главную роль в ней исполнял сам автор — Владимир Маяковский.
Экспозиция в музее Маяковского, посвященная этому периоду
Среди других поставок театрального авангарда значительно выделяются «Смерть Тарелкина», «Великодушный рогоносец» и «Земля дыбом» Всеволода Мейерхольда (1922-1923 гг.) совместно с художниками Александром Весниным и Любовью Поповой.
В спектакле Мейерхольда «Смерть Тарелкина» жена Александра Родченко, художница Варвара Степанова, удалила из постановки все декорации — на сцене были только предметы, выкрашенные в одинаковые цвета, которым была придана форма элементов интерьера: стола, стула и табурета. При этом всех их приспособили для актёрской игры. К примеру, стулья проламывались под актёрами или подскакивали благодаря пружинам.
«Смерть Тарелкина»
При оформлении спектакля «Великодушный рогоносец» Любовь Попова решила вовсе не задействовать сцены, подвесы и колосники. Никакой бутафории — лишь то, что непосредственно указывалось в диалогах пьесы бельгийского драматурга Фернана Кроммелинка (окна, лестница, двери, лестничная площадка). Не было и актёрских костюмов — использовалась рабочая прозодежда, синие блуза и брюки.
«Великодушный рогоносец»
В другом спектакле Мейерхольда «Земля дыбом» Любовь Попова вообще использовала только кран, который был установлен на сцене. Эта поставка стала воплощением одной из утопичных идей русского авангарда, согласно которой театр должен представлять место свободной игры отдыхающих рабочих, проводящих часть своего досуга за представлением.
«Земля дыбом»
Здесь же снова отказались от бутафории: актёры были одеты в повседневную одежду, выезжали настоящие мотоциклы и звонили настоящий полевые телефоны. Новым для театрального авангарда стало использование экрана в спектакле, на котором проецировались различные лозунги.
В начале 1920-х годов концепция театрального авангарда меняется коренным образом: из «театра для народа» — к «театру из народа». Такой театр снова не хочет подражать профессиональному, а его актёры собираются в рабочих аудиториях, где постановки осуществляются совместно, а идеи и формы спектакля отвечают запросам аудитории.
Именно принципы авангардного театра стали в будущем основой для развития жанров современного искусства — перформанса, акции, хэппенинга, несмотря на то, что в отечественной культуре по большому счёту они сформировались под влиянием западных послевоенных тенденций.
Театр как место радикального высказывания
Сейчас авангардный театр существует по тем же канонам. Он не использует лишних предметов в интерьере, точнее интерьер в спектакле отсутствует полностью. На площадке находится только то, что актёры будут непосредственно использовать в постановке. Сцена отсутсвует, зритель может сидеть в зале или даже стоять, но обязательно на одном уровне с актёрами. Зрители могут быть задействованы в спектакле, держать реквизит.
Как правило, у авангардного театра нет определенного помещения, в котором регулярно бы показывались спектакли. Также театр не заботится о костюмах — это может быть повседневная одежда, либо одежды и вовсе может не быть. Часто актёры вообще не говорят, их язык — это жесты и мимика. Нередко применяются аудиовизуальные эффекты, трансляции кинофильмов. Как правильно, один спектакль становится носителем одной или нескольких идей, и в нем не прослеживается четкого сюжета. И более того, спектакли не имеют определенной трактовки: зрителю должно понимать действия актеров так, как ему кажется верным.
Например, инженерный театр АХЕ, авангардный театральный проект двух русских художников Павла Семченко и Максима Исаева занимается экспериментами с 1989 года. Театр постоянно гастролирует в разных странах мира и регулярно принимает участие в многочисленных театральных фестивалях. AXE не снискал большой популярности в России, в отличие от Европы. А потому долгое время испытывал трудности с поиском помещения в Петербурге.
Театр AXE
И только с начала этого года театр стал показывать свои спектакли на своей уже постоянной площадке под названием «Порох» в Музее Стрит-арта (а по сути в бывшем спортивном зале для рабочих завода слоистых пластиков). Художники в своем манифесте заявили о ней, как о «месте радикального высказывания», где «арт-пролетариат подрывает фундаменты традиций и замахивается на высокое».
В авангардном театре любят метафоры. Например, в спектакле «Демократия» творцы окунулись с головой в бочки с нефтью, чтобы продемонстрировать жажду наживы. Эту же нефть художники использовали для создания оттисков на холстах из фанеры. А в качестве трафаретов — вырезанные из буханок хлеба литеры слова «демократия». Тут же на спектакле художники продали каждую из только что созданных картин по 500 рублей (стоимость была назначена согласно цене барреля нефти и курса доллара на минуту старта продажи получившихся творений).
Спектакль «Демократия»
У другого русского авангардного театра «Дерево» постоянной площадки нет вовсе. Свои спектакли они могут показать хоть на платформе ресторана «Social Club», хоть и в музее «Эрарта». «Дерево», как и АХЕ, имеет большую популярность в Европе, но не в России. Актеры театра тоже не говорят в спектаклях. Намного красноречивей они считают классическую пантомиму, клоунаду и японский театр буто.
Например, в спектакле «ForgetMeNot» Махина Джураева и Алексей Попов сыграли роли кроликов, которые борются за лидерство в отношениях. Один становился в центр сцены так, чтобы его одного освещал свет софитов, а его фигура умещалась в рамке, подвешенной над ним на верёвке. Другой старался тут же вытолкнуть его и занять главенствующее положение. Эта борьба за центр вселенной перетекла в борьбу за роль ведущего в отношениях.
Театр «Дерево», спектакль ForgetMeNot
По очереди кролики (на головах актеров были надеты игрушечные кроличьи ушки) стали опутывать друг друга морковкой, игрушкой, имеющей длину около двух метров. Та морковка, любовь, которую жаждет вкусить каждый кролик, способна лишить возможности двигаться и превратить кролика в ведомого.
Дарья Горшенина