Это текст для тех, кто повзрослел на стыке тысячелетий. Это текст для миллениалов.

Наше детство прошло в условиях абсолютной свободы и дикости девяностых. Наша юность пришлась на время китча, трэша, гламура и нефтяного изобилия нулевых. Теперь наступает эпоха, лицо которой определяем мы сами.

Миллениалы — самое экзистенциальное поколение на земле. Мы всегда акцентируем внимание на своей уникальности. Мы не пригодны для хождения строем. Мы больше, чем кто-либо и когда-либо, хотим отличаться, в том числе даже друг от друга. Мы не желаем быть монолитной глыбой, предпочитая оставаться сообществом ярких индивидуальностей. Поэтому больше всего в этой жизни нас бесит, когда нас пытаются слить в единое и безликое «мы» (вот как только что в этом тексте, да).

Иногда кажется, что все интеллектуальные силы старого мира объединились для борьбы с наступающими изменениями. Мы наоборот приближаем их. Мышление прошлого века – с государственной унификацией, кастрированными субкультурами и жалкими неврозами массового общества – не сможет выжить под натиском наступающих перемен.

2012-й, а затем в известном смысле и 2014-й год, избавили нас от последних иллюзий, что мы способны изменить мир вокруг себя с помощью какого-либо участия в общественно-политической жизни старого формата. Устаревшие и неповоротливые государственные институты оказались неспособны удовлетворить нашу потребность в качественных переменах. В том числе даже отнюдь не затрагивающих политику. Мы ушли во внутреннюю эмиграцию и стали действовать от себя и для себя. Сегодня для этого есть все возможности.

Седые ученые-социологи (оксиморон) говорят, что мы нарциссы, не замечающие ничего, кроме себя, любимых. Их аргументы, достойные членства в Академии Наук — это наши горы селфи и статусы в социальных сетях. Кажется, они всерьёз находят эту мысль остроумной и даже защищают по этому поводу какие-то диссертации.

Мы воспринимаем этих по-своему несчастных пожилых людей как неудачные арт-объекты. Они просто не понимают, что происходит. Цифровой век дал нам то, чего не было у дикарей из двадцатого столетия: возможность осознанной и абсолютной открытости миру. Возможность менять его здесь и сейчас, не тратя время на строительство грандиозных планов по усовершенствованию галактики.

Пока нам пишут учебники, инструкции и законы, мы запускаем квесты, участвуем в процессе глобальной геймификации реальности и превращаем жизнь в один большой нескончаемый ивент.

Нам не интересно работать на чужие интересы только ради зарплаты и оплаты коммунальных услуг. Скучному существованию в рабочем графике мы противопоставляем постоянное созидание, творчество, интересную игру и захватывающие жизненные сценарии.

Некоторые нас за это не любят.

Нас не любят большие корпорации. Первым условием их неприкосновенности и беззаботного роста остаётся сохранение старого мышления в неизменном виде. Отучись в школе, получи корочку, устройся на работу, «с девяти до шести», «пятого и двадцатого». Все были готовы работать, думая только о себе и своем благе. Раньше. Но не теперь.

Теперь пришли мы, и мы хотим работать там, где доходы распределяются с пользой для общества.

В старом мире гигантские корпорации обладали монополией на преодоление барьеров для входа на рынок и освоение каналов коммуникации. С появлением цифровых технологий и наступлением эпохи гиперинформации всё это безобразие, наконец, рухнуло. Нам не нужны посредники для предложения своих товаров и услуг, а корпорации с каждым днем теряют возможности навязывать свои бездушные товары, которые производятся миллионами одинаковых копий на поточных линиях.

Места этих корпораций в разных точках земного шара занимаем мы: люди, которые создают свой продукт с любовью. Которые знают его досконально и делают, как для себя. Мы не доверяем проверку качества сомнительным конторам, которые проводят её по стандартам и гостам, разработанным по заказу лоббистов.

Бургеры, которые мы готовим – вкусные, потому что мы едим их сами. Одежда, которую мы шьём – красивая и модная, потому что мы сами в ней ходим. Книги, которые мы продаём, интересные и качественные, потому что мы сами их же и читаем.

У каждого из нас своё ремесло, а ремесло каждого из нас – искусство. Мы люди со сросшимися воедино рабочими навыками и пристрастиями, интересами и ценностями. Для нас нет понятий «работа» и «отдых», «профессия» и «хобби» — они слились вместе и наполняют собой нашу жизнь. В ХХ веке человек заканчивал восьмичасовую рабочую смену – после неё «жил». У телевизора, в клубе или тоскливом кабаке. Мы предпочитаем жить на 8 часов в день больше.

Мы люди, которые хотят оказывать позитивное влияние на мир и делать исключительно то, во что они действительно верят. Только таким образом созданные продукты и прибыль от них может принести пользу обществу. Машины, поточные линии фабрик и их владельцы не способны на это.

А еще мы поколение, в котором большинство из нас ни разу не видело реального ужаса. Мы не знаем масштабной войны, которая массово угрожала бы нашей жизни. Мы видели лишь несколько коротких кризисов, следствием которого стало всего лишь повышение цен и сокращение рабочих мест. Кто-то даже наоборот поднялся.

За такое «незнание жизни» нельзя нас упрекать. Да, мы осознаём, что нам повезло. Мы хорошо знаем, как приятно жить в безопасном мире, полном благ и уверенности. Мы хорошо знаем, как пользоваться цифровыми инструментами. Мы быстро адаптируемся. Мы похожи на послевоенные поколения 1960-х – 1970-х, выросшие без ужаса похоронок, концлагерей, мировых войн и продуктов по талонам. Поколения, впервые в ХХ веке взглянувшие на мир глазами молодых и свободных людей. Так же, как мы смотрим на мир в веке ХХI.

Нам осталось только поверить в себя. И тогда мы станем теми, кто сделает этот мир лучше.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *